– Ты там, я слышу. Сейчас, я помогу тебе… Тебя похоронили живьем?
Послышалось, как женщина дергает кольцо, плита даже постукивала в пазах. Кузьмич в мыслях матерился так, как никогда прежде. Обзывал несчастную дурой, идиоткой, сумасшедшей… Но эти заклятия ничем не могли помочь. Тогда Аверьянович принялся в мыслях костерить почем зря Михаила Прохорова, и, странное дело, тот поутих, сделался смирным.
Женщина стояла посреди часовни, широко расставив ноги, и тянула на себя кольцо. В двери появились сын и дочь:
– Мама, что вы тут делаете? – сын с тревогой смотрел на мать.
– Он там. Я слышала. Он звал меня.
– Успокойтесь, вам показалась, – дочь попыталась оттащить вдову от могилы.
– Его похоронили заживо, – зашептала женщина. – Он теперь там задыхается, умирает.
– С чего вы взяли?
– Я его повстречала на дороге, он шел к костелу и не узнал меня. Марэк не мог меня не узнать, – абсолютно нелогично добавила женщина.
Брат и сестра переглянулись, без слов поняли друг друга – мать спятила от горя. И с этим надо было что-то делать. Сын присел на корточки постучал в плиту.
– Слышите, он не отвечает. Он уже в лучшем мире.
– Надо открыть могилу, – прозвучало в ответ.
Брат бросил взгляд на сестру, та осторожно взяла лом, стоявший у двери и, пока мать не заметила, прижала его к себе, вынесла из часовни и положила в густую траву, росшую у стены.
– Ну, а как мы ее откроем? – с деланым сочувствием принялся втолковывать матери сын. – Чем поднимем плиту?
Вдова обошла часовню, не нашла лома.
– Они его спрятали, – произнесла она.
– Кто? – уже теряя терпение, спросил сын.
– Они… те, кто хотел его смерти. Нам многие завидовали с Марэком. Хотя бы Баська, дочь мельника… Она же настоящая ведьма…
Из разговора, звучавшего наверху, Кузьмич практически все понимал, желание вдовы прочитывалось по ее эмоциям. В споре он, естественно, был на стороне детей покойного. Если бы все же подняли плиту и заглянули в склеп, это был бы полный крах всех надежд. Гроб с раздетым до белья покойным стоял на полу прямо под люком. Один, даже при всем желании, Аверьянович не смог бы вернуть его в нишу, к тому же бесшумно.
Наконец, после напоминаний сына о том, что пан ксендз не одобрил бы вскрытие освященной могилы, и о том, что приближается комендантский час, а у них нет пропуска с разрешением покидать во внеурочное время дом, вдова нехотя сдалась. Дети бережно взяли ее под руки, вывели из часовни. Она шла оглядываясь, но все же сдерживала себя, чтобы не броситься назад. Так и шагали они по дороге к городку. Вдова всхлипывала, дети утешали ее. Она всматривалась в следы.
ebooksa