Во-вторых, они слишком живучи. Бывали случаи, когда рыбаки распарывали пойманной акуле брюхо, вырезали внутренности для наживки, саму же выбрасывали за борт. А спустя несколько минут эта особь попадалась снова, заглотив собственные кишки.
В-третьих, стоит им почуять свежую кровь, как из осторожных разведчиц они превращаются в свирепых убийц. Так что оружие следует пускать в ход в последний момент.
До финиша четыре метра. Одна из крупных акул бросается в атаку: широко раскрыв пасть и задрав вверх рыло, она идет прямо на меня.
Два ножа вонзаются в ее тело одновременно. Лезвие моего ранит акулье рыло — весьма болезненную и не защищенную плактоидной чешуей область ее тела. Лезвие Панина входит точно в границу между белым брюхом и сероватым боком.
Огромная чушка торпедообразной формы изворачивается, резко уходит в сторону и включает истерику: бьет хвостом, крутится, стремительно уходит на глубину…
Кажется, отбились.
Вытягиваю руку, чтобы нащупать край настила. И вдруг замечаю в опасной близости вторую тварь, нацелившую раскрытую пасть на приотставшего напарника. Дернув его за ворот неопренового костюма, с ходу бью ножом в светлое акулье брюхо — между передним плавником и жаберными щелями.
Удар не получается: лезвие вонзается в тело под углом и не наносит существенного ущерба. Более того, нож застревает, и я не успеваю его выдернуть. Акула изворачивается, лишая меня единственного оружия, и нападает на Панина.
Дальнейшие события развивались слишком стремительно, чтобы кто-то из нас смог на них повлиять.
Подраненная акула с торчащим в теле ножом вцепилась в ногу молодого пловца; в воде появились розоватые облачка.
В данной ситуации я был способен сделать только одно: схватив Панина за ворот костюма, толкаю акулу ногами и тут же оказываюсь на поверхности — прямо перед деревянным настилом.
Вероятно, нашу битву хорошо видно с «трибун», потому что до слуха тотчас доносятся неистовые крики, свист и аплодисменты многочисленных зрителей. Но мне не до них. Вцепившись одной рукой в край настила, я подтягиваю раненого товарища и помогаю ему выбраться из воды.
Болевой шок у него случился с задержкой на несколько секунд. Это и помогло. В противном случае вытащить его в одиночку у меня бы не вышло.
— Победу в финальном раунде регаты «Баттерфляй» одержал пловец черной команды! — услышал я объявление ведущего, падая на доски настила рядом с Паниным.
Под рев зрителей к нам уже спешат представители команд, врачи и кто-то из судейского корпуса…
Гости, участники, организаторы и судьи регаты «Баттерфляй» готовились покинуть уютную бухту острова Тотоя. После расчета у столика букмекера сошли с борта «Кайзера» и мы — члены черной команды.
— Снимаемся! — приказал капитану яхты сияющий от счастья Аристарх. — Праздничный обед по случаю победы в «Регате» назначаю через полчаса!..
Матросы бросились к швартовым концам, капитан занял рабочее место у штурвала. Аристарх Петрович с финансистом обосновались в салоне, японец пожелал выпить зеленого чая, сорокалетний начальник охраны остался на кокпите.
Я же прямиком спустился в каюту и швырнул на пол объемную дорожную сумку, в которой едва поместились пачки купюр на общую сумму в один миллион восемьсот тысяч евро. Это и был обещанный мне выигрыш за победу в финале регаты «Баттерфляй».
Стоя в душе под струями холодной воды, я слышал, как взревели мощные двигатели. Покачиваясь на волнах, судно отошло от кольцевого настила и, вероятно, повернуло в сторону выхода из бухты.