— Кто это? — шепнул Меркулов на ухо Пащенко.
— Хороший человек, — так же шепотом ответил начальник. — Бывший опер.
— А за что уволили? — Следователю не давал покоя вовсе не пенсионный вид этого крепыша.
Пащенко угадал интерес подчиненного, игриво посмотрел на него, предупредительно стрельнул глазами в спину Копаева и ответил:
— Применял на допросах грубую физическую силу.
— Я так и подумал, — поморщился Меркулов.
Дверь распахнулась без всяких вопросов. Перед глазами незваных гостей предстала сорокапятилетняя на вид женщина с мощным пучком волос, собранным на затылке.
Она окинула взглядом всю троицу и обыденно поинтересовалась:
— Вам на троих домик?
— Нет-нет. — Пащенко отодвинул Антона плечом и полез в карман за удостоверением. — Мы не отдыхать. Скорее работать.
— Вот как? — без удивления промолвила дама, изучив документ прокурора. — А что случилось?
— У вас кровать пропадала? — врезался в разговор Копаев.
Женщина похлопала свеженакрашенными ресницами.
— Ну, пропадала.
— Мы ее нашли.
Та захлопала еще чаще и осведомилась:
— В Екатеринбурге перестали убивать и прокуратура занялась розыском санаторного инвентаря?
— Так вы кровать опознаете?
— Ну, пойдемте.
Она, конечно, опознала. Копаев посмотрел на Пащенко, который кивнул Меркулову. Тот тут же, под непонимающим взглядом дамы, вытянул панцирную сетку из багажника.