Доказательство чести

— Они, как правило, начинают с того, где ты был во вторник вечером, а заканчивают мокрухами, — пояснил Белка, словно трижды судимый Ферапонтов плохо разбирался в тактике полицейских.

Справедливости ради нужно заметить, что Сорока еще ни разу не говорил о своих прошлых судимостях. Поэтому Белку можно было понять и отнестись к его советам с известной долей благодарности.

— Вот сиди и думай, где нагадил. — Убийца полицейских зевнул и перевернулся на единственных в камере нарах. — А я пока место займу и посплю.

Сорока уснул только под утро. Сначала тихий сап сокамерника, лежащего на боку, его раздражал, потом стал дурманить, а к пяти часам убаюкал. Он так и встретил подъем — сидя на корточках в углу камеры.

Глава 15

— Я так и знал! — Тишкин хлопнул себя по бедру, сквозь стекло прокурорской «Волги» наблюдая за майором, выбиравшимся из «Фольксвагена» Подлизы. — Знал, что если ваши слова правда, то это будет обязательно Качалкин!

В его глазах играли бесноватые огоньки. Начальник оперчасти СИЗО Тишкин был хорошо знаком Пащенко и немного — Копаеву. Лучшего помощника найти было трудно.

— Вот гад, а?

Копаев, Пащенко и Тишкин сидели в машине у входа в СИЗО уже пятый час подряд. Ровно столько времени понадобилось Локомотиву для получения информации о том, что Ферапонтов задержан и закрыт в тюрьме по подозрению в транспортировке наркотиков.

Сорока спокойно сидел в ресторане и пил горькую, когда к нему подошли двое. Они были в штатском, но узнать копов Ферапонтов мог даже в парилке бани. Итак, мужчины подошли и попросили выйти в фойе.

— Что за дела? — на всякий случай справился он, хотя и понимал, что данный вопрос не имеет никакого значения.

— Никаких дел, — сообщили они, размазывая по Сороке вязкие взгляды.

Игорек очень хорошо знал такую манеру. Его задерживали бесчисленное количество раз. Но только трижды у копов был такой взгляд, похожий на маргарин, растаявший и растекшийся по куску хлеба. Все три раза разговор заканчивался крыткой.

Сорока только что задумался о том, как отцепить свой вагон от того состава, который Локомотив вел в неизвестность. Его рассуждения оборвались, не успев зацепиться за здравый смысл. Сомнений в том, зачем и по какому поводу его вызывают в фойе, у Ферапонтова не было. Скорее всего, Подлиза уже у них. Не исключено, что взят и сам Локомотив. Теперь дошла очередь до него.

Сразу вспомнились Рожин, Зелинский, Гонов и даже этот транспортный прокурор. Так стоит ли спрашивать себя и этих двоих — за что?

В фойе он оцепенел.

Там его выхода ждали еще двое в штатском. Сорока сразу отнес их к разряду тех личностей, которые зарплату получают по ведомостям ГУВД. Рядом с ними стояли два явных лоха. Ферапонтов мгновенно сообразил, что к чему, отвечал на вопросы о том, кто он и где живет, а сам размышлял, зачем тут присутствуют двое понятых.

Все встало на свои места через минуту. Сорока с усмешкой дал себя обыскать. Он знал, что оружием в его карманах может являться лишь презерватив, используемый в качестве удавки. Ферапонтов расслабился, но почти сразу же напрягся, едва из его кармана вынули целлофановый катыш с белым порошком.

— Да вы что творите? — горько упрекнул он четырех провокаторов и уже через два часа въехал в ворота Екатеринбургского централа на автозаке.

Куй железо, пока горячо! Пащенко застал начальника оперчасти Тишкина за несколько минут до ухода того домой из служебного кабинета.