Доказательство чести

— Я постараюсь.

После первого нападения на Копаева Быков организовал контроль за его машиной. Двое оперов УСБ ГУВД сопровождали машину Антона в течение последних суток, не зная, кого ведут. Копаев вычислил их уже через двадцать минут и созвонился с полковником Быковым. Тот успокоил его, сообщив, что это свои. Антону удалось настоять, чтобы Быков снял наблюдение. Сейчас он думал, умно ли поступил, попросив об этом.

Копаев вполголоса выругался. Он понял, что снова оказался в западне. Ему некуда было деваться.

Он бежал по улице Блюхера в полном отчаянии. Левый рукав его белой сорочки был насквозь пропитан кровью. В правой руке он сжимал пистолет. Антон не любил вынимать оружие без необходимости, но сейчас был тот случай, когда жизнь зависела от того, успеет ли он выстрелить первым. Там, в «Хаятт Ридженси», его недооценили, поэтому стрелять не стали. Вероятно, Локомотив хотел взять Антона живым, чтобы выяснить, какие силы против него задействованы. Локомотиву нужна была информация, а неизвестный тип, мелькавший перед глазами и представлявшийся правоведом из мэрии Екатеринбурга, был очень похож на мента из спецподразделения. Теперь Антон уже не сомневался в том, что его будут убивать, не пытаясь взять живым. Локомотив решил просто устранять всех, кто участвовал в деле с другой стороны.

Все это наталкивало на мысль, что у него есть свои люди в системах. Кто? Лукин? Вполне возможно.

Слишком многое теперь было поставлено на карту, пусть и не Антоном. Впереди, на пересечении с Уральской, его ждали еще несколько людей Локомотива. Копаев догадывался об этом.

Сзади его настигали двое — те самые, которые пытались надеть на него наручники в гостинице. Он мог забежать в любой подъезд, начать барабанить в дверь, просить хозяев вызвать полицию. Но какой смысл это делать, если преследователи всего в ста метрах за спиной и контролируют каждый его шаг? Они забегут в тот же подъезд. Если Копаеву повезет, то хозяева вызовут полицию, которая приедет и зафиксирует факт его смерти. Стоит ли поступать так глупо? Ведь сюда все равно приедут, пусть не через четверть часа, так через тридцать минут, и обнаружат его труп не в подъезде, так на мостовой.

Услышав за спиной топот самого ретивого преследователя, Копаев резко развернулся и вскинул руку. Выстрел разорвал тугую тишину утра на улице Блюхера. Молодой бандит Локомотива вскрикнул от изумления, словно был удивлен наличием у беглеца оружия. Тело его, в которое угодила девятимиллиметровая пуля, откинулось назад. Ноги же, напротив, вырвались вперед и взлетели. Смерть пришла к нему мгновенно. Кусочек металла разворотил позвоночный столб.

Копаев в отчаянии огляделся и увидел высокий дом. Тот стоял метрах в двухстах от пересечения с Уральской. Дверь крайнего подъезда в нем была распахнута настежь, что неудивительно для августовской жары. Крыша его почти соприкасалась с другой. Такой же высокий дом стоял совсем рядом.

Антон бросился к открытой двери. Прохлада обычно заходит в дом снизу. Таковы правила физики, которые соблюдают жители, даже не имеющие представления об этой науке. Наименее терпеливые из них и в банях парятся, стараясь сесть на пол — там прохладнее. Самые могучие лезут на полок — там настоящее пекло.

На Уральской пальбу, конечно, слышали.

Взбегая на этаж, Копаев еще раз обернулся и нажал на спуск. Молодой, лет двадцати, не больше, бандит прогнулся под пулей всем телом и, царапая ногтями окрашенную стену, стал заваливаться назад.

Следующий выстрел опера тоже нашел свою цель. Пуля насквозь пронзила бок еще одного братка. Не задев внутренних органов, она разорвала плоть, выбила из подреберного пространства фонтан крови и с треском ударилась в ступеньку лестничного пролета.

Глядя на щедрый ручей крови, льющийся по лестнице, Копаев откинулся к стене и осмотрелся.

— Сволочь, сдохнешь!.. — донеслось до него.

— Как бы не так, — тяжело дыша, пробормотал Антон.

Он опять увидел цель и нажал на спуск. Неизвестно, кто убирает в этом подъезде и следит за порядком, чья очередь нынче мыть площадку. Но в том, что работы тут будет хоть отбавляй, Копаев был уверен. Пуля вошла в лоб бандита, вышибла из его затылка пригоршню костей и густую липкую жижу. Теперь, когда мозги, разгоряченные погоней, стекали по чисто выбеленной стене, Копаев посмотрел уже не вниз, а наверх, туда, куда ему придется бежать.

Приближаясь к чердачной двери, Антон желал только одного — чтобы дворник этого дома был пьяницей, пройдохой, и ему не было бы никакого дела до предупреждений о действиях террористов. Копаеву жутко не хотелось увидеть на чердачной двери висячий амбарный замок. Но он заметил его, двухфунтовый, изготовленный, наверное, еще в царские времена, и готов был взвыть от бессилия.

Звук шагов по лестнице этажом ниже торопил опера. Он оказался у окна, ведущего на улицу. Ему теперь оставалось лишь попытаться перепрыгнуть пятиметровую пустоту, разделяющую его с козырьком балкона соседнего дома.

Копаев отшатнулся назад, закрыл глаза и выдохнул сквозь стиснутые зубы. Для разбега у него было что-то около трех метров. Бандиты Локомотива бежали вверх.