Доказательство чести

22
18
20
22
24
26
28
30

Председатель долго сидел за столом, улыбался и грыз дужку очков. Уже давно в кабинете стояла тишина, а Лукин все не шевелился. Запись ему пришлась по вкусу. До этого момента у него еще было какое-то сомнение в том, что Пермяков поступился долгом. Теперь оно исчезло. Хорошо бы еще знать имя этого звукорежиссера, однако ни секретарь, ни судебный пристав, дежуривший на входе, не ответили на простой вопрос — кто отправитель?

Вторую копию получил руководитель следственного комитета Свердловской области. Он тоже оказался внимательным слушателем. Люди, возраст которых переваливает за шестьдесят, до неприличия любопытны. Вторгаясь в чужие секреты, они словно пытаются понять, что же еще не захватили в этой жизни.

Старику запись не понравилась. Пермяков — взяточник. Подтверждение, конечно, анонимное. Оно не только не является доказательством, но и вообще не заслуживает никакого внимания. Однако просто так никто не станет записывать бредни некоего монотонно бубнящего Зинкевича.

Третья копия оказалась у Пащенко. Кусков мыслил разумно и отправил диск транспортному прокурору. Эфиоп, из-за которого заварилась вся каша, был застрелен на железнодорожных путях, дело об убийстве контролировала транспортная прокуратура. Так что Пащенко в списке получателей записи оказался не случайно.

Наконец, четвертый диск лег на стол начальника УБОП. Тот быстро понял суть содержимого конверта и тут же вызвал к себе сотрудника, начавшего и закончившего отработку заявления гражданина Рожина. Потом тот сел за стол и вместе с оперативниками быстро разработал план задержания официанта ресторана «Третья пирамида» по фамилии Зинкевич.

Группа захвата прибыла в ресторан и там получила шокирующее известие о том, что восемь минут назад Зинкевич вышел из здания в сопровождении какого-то крепкого, похожего на боксера мужика. Дальнейшие поиски ни к чему не привели.

Охранник у входа сообщил, что официант и мужик уехали на такси, а халдей, подгоняющий тачки к входу машины, шепнул, что знает этого типа. Так уж вышло, что однажды тот определял его в места лишения свободы. Бедолага три года жил в тех краях, где в июле холодно даже в пальто, и не запомнить этого благодетеля в лицо не мог. Вот только фамилия опера вылетела у него из головы. Как он ни силился, ничего толкового из своей памяти не извлек.

— А в каком районе он тебя прессовал? — спросили оперативники.

— А в Центральном. — Халдей сплюнул под ноги, демонстрируя полное презрение к судьям и ментам. — Фамилия у него такая… Ваша, полицейская. Сейчас вспомню…

Прослушав запись, Пащенко тут же позвонил Копаеву.

— Антон, нужно срочно взять в «Третьей пирамиде» типа по фамилии Зинкевич.

— Уже еду.

Кто не стал суетиться, так это Лукин. Он открыл свой сейф и спрятал диск. Зачем ему Зинкевич? Этот субъект председателю совершенно не нужен.

Не делая лишних движений, он снял с телефона трубку, набрал номер председателя суда Центрального района и спросил:

— Виктор Аркадьевич, кто у тебя сегодня на арестах сидит?

— Марин. А что случилось?

— Ничего. Пусть этот Марин мне сейчас перезвонит.

Ровно через три минуты судья набрал номер председателя.

— Игорь Матвеевич, я хотел принести свои извинения. Возможно, я был чересчур резок в вашем кабинете…

— Я не по этому поводу. Сегодня тебе привезут для ареста официанта из ресторана «Третья пирамида». Его фамилия Зинкевич. Я очень хочу знать, кто за него будет просить.