— Потом пары яиц, — подсказал второй сотрудник ФСБ.
— Достаточно будет одного, — возразил Королев, сверля Бурова пронзительным взглядом. — Ну что? Сумеешь хранить молчание, преодолевая боль?
Обращаясь к пленному, он пощелкал щипчиками, похожими на маникюрные, но использовавшимися для зачистки и обрезки проводов.
— Не надо делать больно, — быстро проговорил Буров. — Я так все скажу.
— Не очень-то я тебе верю, но давай попробуем.
— Что вас интересует?
— Не твои сексуальные мечты и пристрастия. Где тромонол?
Королев задал вопрос будничным, почти скучающим тоном, но сердце его лихорадочно билось в груди. Угадал ли он? Расколется ли террорист? Успеет ли Королев докопаться до правды до того, как прогремит взрыв?
— Тромонол? — переспросил Буров.
Он собирался тянуть время, было ясно. Уговаривать его проявить сознательность и гражданскую совесть было некогда. Королев завладел его рукой, раздвинул на ней пальцы и предупредил:
— Сейчас мой помощник перережет тебе перепонки с сухожилиями. Потом займется ногтями.
— Не самая изощренная пытка, но болезненная, не сомневайся, — вставил второй фээсбэшник.
— Но я готов сотрудничать! — взвизгнул Буров.
— Не заметно.
— Клянусь…
Буров попытался приподняться, однако толчок в грудь опрокинул его на спину. Он представил себе Юрчиса. Потом посмотрел в глаза Королеву. И понял, что если из двух зол выбирать меньшее, то оно должно быть таким, которое пока что вне пределов досягаемости. В настоящий момент наибольшим злом являлся Королев и его ухмыляющийся помощник.
— Тромонол у моей напарницы, — заговорил Буров, зажмурившись, чтобы не видеть блестящих щипчиков рядом со своей пятерней. — Ее зовут Ивета. Ивета Янсонс.
— Эстонка? — предположил Королев, делая знак подчиненному, чтобы тот не встревал в разговор.
— Литовка, — сказал Буров. — Во всяком случае, по паспорту.
— Сколько при ней взрывчатки?