И точно, в тот же вечер Мари, взяв мужа за руки, и склонив грациозную свою головку на его плечо, сказала:
— Друг мой! Знаешь ли, мне пришло в голову вернуться в Париж.
— Капризница! Будь по-твоему, едем хоть сейчас же, если хочешь.
— А если б я предпочла остаться?..
— Мы останемся.
— Хорошо, мы едем завтра; а знаешь ли ты, что мы там будем делать?
— Все, что ты захочешь.
— Я прочла в газетах, что в палате пэров будут заниматься обсуждением важного вопроса.
— Так что же?
— Ты возьмешь меня в этот день с собою в палату.
— Что тебе там делать?
Мари с улыбкой взглянула на мужа, как будто не веря тому выражению презрения, с каким были сказаны им последние слова. Надо заметить, что она была права.
— Ты будешь говорить, я буду слушать, — сказала Мари.
В ответ на это Эмануил, поцеловав жену, прибавил:
— Ты ангел.
— Так я не ошиблась? — спросила она.
— Нет.
— А ты — ребенок, у которого опасно отнимать его игрушку.
И молодая женщина обвила руками голову мужа.
XIII