— …а-а-а-а… что?..
— Ага, похоже, очухался.
— …кто… вы?..
— Я — Коршун, хрюкало. А там…
— А я — Хряк. Коршун хочет знать, за что тебя.
— Я… Меня зовут…
— Давай-давай, молодец, парень. Выдай Коршуну все, что он хочет знать. Коршун всегда получает что хочет.
— Во-во. Скажи ему, Коршун, пущай выкладывает.
— …Кейдж. Джейсон Кейдж.
— Так кому ты встал поперек дороги, Кейдж, что тебя засунули сюда с такими, как мы?
— Я… послушайте… оставьте меня в покое!
— Нет!
— Я не… я хочу одного: чтоб меня оставили…
— Ах так! Ну тогда попросим Хряка изобразить! Ты, парень, совсем чокнешься, когда послушаешь. Ну-ка, Хряк, изобрази! Постарайся для новенького!
— Алю-глю-глю-глю-гле-гле-гле-гле! Уауауауауауауауауауауауау! Бада-бада-бада-бада-бада-бада-бада-бада! Алю-глю-глю-глю-глю-глю-глю!
— Хватит!..
— Нет, в покое тебя не оставят, мистер Джейсон Кейдж. Со мной тут целый год никого, кроме Хряка, не было, только с ним и болтали, больше не с кем. А ему, перед тем как сгрузить сюда, выжгли половину мозгов. Нет уж, в покое тебя не оставят! Говори со мной!
— Коршун хочет знать, за что тебя сюда.
— И ты расскажешь Коршуну, за что тебя упекли в Медную клеть. Ты слышал, мистер Еще-не-проснувшийся-Кейдж?
— (вдох)… (выдох)… наверное, вам сюда редко доставляют газеты.