— Завтра? Зная, что Сэм Пэккер успеет ее предупредить, рассказав, о чем ты его спрашивал? Он ей насоветует…
— Боишься, что она состряпает какую-нибудь историю? — Гарри улыбнулся и вытащил из кармана мобильный телефон. — По-моему, у нее для этого было вполне достаточно времени.
— А вдруг она признается?
Гарри с сомнением покачал головой.
— Слишком уж сенсационное завершение дела, ты не находишь? — Он примирительно пожал плечами. — Впрочем, так и быть, ради твоего спокойствия я попрошу Уэйна последить за ней. — Он набрал номер и добавил: — Хочу обсудить это дело с Трейвисом. Посмотрим, что он накопает в Нью-Йорке. Глядишь, и решим все одним махом.
Кейт поняла намек: нет смысла заниматься Молли Хескелл, потому что огонь главного калибра нацелен на Габриэллу Грант.
Глава 30
Габриэлла просматривала разложенные на рабочем столе листы распечатки сюжетов полуденных новостей, которые Элисон принесла несколько минут назад, оторвав ее от репортажа Си-эн-эн о похоронах Эммы Кэйн. Грант скрежетала зубами от бессильной злобы. Как она хотела сегодня быть с Джеком, помочь ему пережить этот кошмар. Они нуждались друг в друге, но Джек, очевидно, после некоторых раздумий, отказал ей в возможности присутствовать на похоронах.
«Хорошая идея, — заметил он, прищурив глаза, что означало лишь одно: ничего из этого не выйдет. — Хорошая… Но ты гораздо больше нужна здесь, чтобы подготовить эфир полуденных и десятичасовых новостей. В освещении похорон не должно быть ничего вульгарного, понятно? Я надеюсь на тебя». Взгляд Кэйна не оставлял сомнений в том, что спорить бесполезно. Джек все тщательно обдумал и взвесил. Наверное, он прав.
Впрочем, как всегда. Его замечание о вульгарности тоже не было лишено смысла: появление знаменитой телеведущей на похоронах жены ее босса могло вызвать негативную реакцию в СМИ.
Габриэлла вернулась к просмотру сюжетов. Да, она гораздо полезнее для него здесь, и это главное. Ее полезность для него, а его — для нее. Они с Джеком — команда и удачно дополняют друг друга.
На столе пронзительно заверещал телефон, и она нервно схватила трубку.
— Габриэлла? — откуда-то из бездонного пространства прозвучал скрипучий голос матери. — Габриэлла? Я не могу дозвониться до тебя несколько часов.
Грант нахмурилась. Вероятно, под часами подразумеваются минуты. Она едва справилась с искушением сказать матери, что если бы та меньше пила и почаще бывала трезвой, то не промахивалась бы, нажимая кнопки телефона. Однако вслух произнесла:
— Не знаю, почему так получилось, мама. Я здесь почти все время и всегда сама беру трубку.
— Не умничай со мной, Габриэлла! — Голос матери внезапно окреп, в нем появилась твердость. — Ты все это устроила, вот теперь помогай мне.
— Что устроила, мамочка? — Грант изо всех сил старалась сохранить приветливый, ровный тон.
— Ты говорила, что я могу не волноваться, но они уже здесь.
Габриэлла страдальчески вздохнула.