— Кто мог знать об обрезе кроме вас троих?
Вадим уныло скривился.
— Да полно народу… Мы как в «Контру» резались с пацанами с десятой шахты, я сказал, кажется, что они все лузеры, потому что ни разу не стреляли с нормального оружия… — он замолчал, я настороженно нахмурился.
— Что за пацаны с десятой шахты?
— Не знаю. Я их больше никогда не видел. Просто в клубе тусовали, в нашем. Обычные пацаны, может, с бурсы.
Я кивнул, уже понимая, что проводить глобальное опознание среди студентов ПТУ — практически нерешаемая задача. Тем временем Вадим продолжал свою исповедь.
— Мы сделали его еще в том году… Ну просто, в интернете нашли инструкцию…
Я устало вздохнул.
— Зачем?
— Да хрен его знает… Хотелось… Типа как в «Брате»… Я же не знал, что из-за этого… человек умрет… — он поднял на меня испуганный взгляд. — Кирилл Петрович! Это ж… это ж меня посадят теперь?!
Я шумно прочистил горло, готовясь поведать ему страшную правду.
— Ничего тебе не будет. Дело не возбуждали, никаких отпечатков, кроме Лехиных, на обрезе нет. Кстати, если у тебя их никогда не снимали, то их и идентифицировать невозможно пока. Так что расслабься.
Лицо Феськова мгновенно стало багровым от ярости.
— Так вы… вы… вы меня развели?! Как лоха?! — он молниеносно бросился ко мне. Если бы хуже знал этого застенчивого игромана, я бы предположил, что могу получить реальный удар в челюсть.
— Успокойся и сядь, — мой тон стал таким ледяным, что Вадим вдруг обмяк и действительно опустился назад в кресло. — У меня не было другого выхода, извини. Просто я… я спать спокойно не могу, не зная, как и почему он умер.
Феськов несколько раз удивленно моргнул под впечатлением от моего внезапного признания.
— Да-да, чего ты так смотришь?! Меня это постоянно мучает…
— Да вам-то что, Кирилл Петрович?..
— Вот и я так поначалу думал. Ладно, Вадим, просто за развод. Но ты бы точно ничего не рассказал мне сам, ведь правда?
Он тяжело вздохнул вместо ответа.