Ольшанская пожала плечами и неуверенно покачала головой. Ветер усиливался, мутный свет луны освещал рваные края стремительно летящих облаков. Похоже, скоро начнется дождь и нам лучше побыстрее убраться отсюда. Я поставил Вику на ноги.
— Куда мы? — язык ее еле слушался. — Куда?..
Отличный вопрос. Вести ее домой? Представляю лицо ее матери… ох, нет. Даже трудно представить. Забрать к себе? Хм… не думаю, что это блестящая идея, особенно если кто-то засечет нас ночью вдвоем. Единственный вариант…
— Пойдем в школу. Надо привести тебя в порядок. Не могу же я доставить тебя родителям в таком виде…
— Не-е-е… — Вика повисла на моей руке. — Никаких родителей…
Мы двинулись к выходу из парка, пытаясь не наткнуться на острые раскидистые ветки старых елей.
В школе горел свет. Я заглянул в окно — дядя Вася мирно спал на посту под шелест телевизора. Мы обошли здание со стороны черного входа и я, отломав от тополя тонкий гибкий прутик, в несколько движений поддел хлипкую железную защелку окна подвала.
Вика, будто оцепенев, безропотно подчинялась моим указаниям, и я помог ей залезть внутрь.
— Что это? — Теперь она пробиралась за мной следом, покачиваясь, но так и не успела до конца осознать, куда именно мы попали.
— Не волнуйся, это не лабиринт, — я улыбнулся. — Всего лишь наш подвал. Окно все то же, что и семь лет назад, странно…
Дверь, выходившая под лестницу, открылась без проблем и мы аккуратно, стараясь не создавать лишних шумов, поднялись на второй этаж, очутившись около туалета.
— Иди, умойся, и тихонько приходи в мой кабинет. Я тебе кофе сделаю.
Ольшанская смотрела на меня из-под полуопущенных век и медленно моргала, укладывая в голове весь этот нехитрый алгоритм.
— О, Господи… Ну, ладно, я пойду с тобой, — я подтолкнул ее к двери. — Только умываться придется самой!
Смыв черные потоки со щек, Вика стала выглядеть чуть более пристойно. Чайник быстро вскипел, по узкому пространству кабинета разлился чудный кофейный аромат. Я усадил ее на старый прохудившийся диванчик, который, по идее, должен был служить мне кушеткой психотерапевта, и вложил в руки чашку. Девушку еще немного трясло, но, видимо, чувствовала она себя уже лучше.
— Я покурю. А ты давай, приходи в себя…
Вика проводила меня взглядом до окна и прошептала:
— Ненавижу, когда курят… Запах этот…
Я уже хотел засунуть пачку назад в карман, наплевав на нестерпимо острое желание, но потом вдруг что-то заставило меня передумать.
— Ничего. Потерпишь. Ты меня напугала до полусмерти.