— Сам подумай — человек, лицо которого то и дело мелькает на телеэкране, назначает свидание на Монмартре, где полно шлюх и гомиков… Только одно меня и удивляет — зачем кому-то понадобилось продавать эту чушь в "Пти голуа". Нет-нет, дорогой Алламбо, то, что мы ищем, выглядит обычным, невыразительным, в глаза не бросается. Сценарий, по которому само событие настолько обставлено предосторожностями, непригоден из-за своей громоздкости. Какое-нибудь там третье дерево у перекрестка в лесу Сен-Клу вот к чему и они, и мы привыкли. И вроде бы никто не собирается испортить этот наш скучноватый, но симпатичный вялый теннис.
Алламбо проворчал что-то невнятное, а Баум продолжал задумчиво, как бы рассуждая вслух:
— Если, конечно, Алексей Котов не заслан специально, чтобы привлечь внимание к Антуану Лашому, потому что у русских есть причина опасаться за другого агента, более важного для них.
Но ему, Альфреду Бауму, со всем его опытом допросов и знанием человеческой натуры, никак не удавалось "расколоть" перебежчика. Он не мог преодолеть своих предубеждений против Котова, однако сомневался, что того специально заслали.
Он попал, к своему неудовольствию, в то самое положение, в котором в течение долгих четырех лет пребывали американцы где-то в своем штате Мериленд, без конца допрашивая перебежчика Носенко, не в силах установить, сам он сбежал или его "внедряют". Ждали очередного беглеца в надежде вывести их из затруднения и определиться, наконец. Но когда новый перебежчик сообщал что-либо о Носенко, то в свою очередь попадал под подозрение: а не заслали ли и этого. Замкнутый круг, усмехнулся про себя Баум. Бесконечный менуэт. Змея, кусающая себя за хвост. Изображение, дробящееся во множестве зеркал, — никак его не уловишь.
А тут ещё эти фотографии. Человеческий разум, подумал Баум, плохо приспособлен для решения подобных проблем. Уж проще было бы надеть рясу и посвятить жизнь разгадыванию тайны Святой Троицы.
Глава 11
Как раз в тот день, когда Жорж Вавр убедил-таки премьер-министра, что Антуану Лашому следует увидеть злополучные фотографии, Альфред Баум получил отчет из полиции:
Субъект: Дидье Моран, он же Дмитрий Морозов
Возраст: 59 лет
Последний известный адрес: 120 улица Фландр, Париж, 19-й округ
Семейное положение: холост
Гражданство: французское (с 6 октября 1974 года)
Национальность: русский
Профессия: журналист
Далее сообщалось, что три года назад в Лилле Морана обвинили в сексуальных домогательствах по отношению к мальчику. Однако в суде показания ребенка не вызвали доверия и были формально отклонены. Мнение местной полиции: Моран виновен. Поведение судьи в данном случае объяснимо возможно, он располагал какой-то иной информацией, а возможно, в чьих-то интересах было закрыть дело. Во всяком случае, обвинение с Морана снято.
Заканчивался отчет так:
"Субъект с момента своего прибытия во Францию в январе 1968 года принимал активное участие в деятельности русской эмиграции, в частности, в белорусских кругах (см. соответствующее досье). Субъект известен полиции и службе безопасности, с которыми время от времени сотрудничает (см. подробное описание)."
Однако никаких подробностей не прилагалось. Видимо, на набережной Орфевр сочли, что и перечисленного достаточно.
— Полагаю, надо бы побеседовать с этим Мораном, — сказал Баум. Пожалуйста, Алламбо, отыщи его и доставь сюда. Только последи, чтобы он по дороге никому не звонил.
ebooksa