Пожизненный срок

22
18
20
22
24
26
28
30

«Она такая хрупкая. Надо проявлять к ней больше внимания».

Калле, конечно, не повесил одежду, а бросил ее на пол в прихожей. Томас не стал ничего говорить — просто поднял одежду и повесил на вешалку.

Обернувшись, он увидел, что София смотрит на него от двери кухни.

— Если ты все время будешь за ним убирать, то он никогда ничему не научится, — сказала она.

Он слегка пожал плечами, улыбнулся и развел руками:

— Ты права. — Он склонил голову набок.

Она улыбнулась ему в ответ:

— Можешь садиться за стол. Обед готов.

Она снова исчезла на кухне. Он прошел к обеденному столу в студии и невольно пригнулся, подавленный огромным пространством. Обычная высота потолков в прихожей и ванной только усиливала разницу. Пространство студии доминировало над всей квартирой. Только покатая стена отделяла студию от неба. В самом высоком месте высота потолка доходила до шести-семи метров. Косые световые люки и переплетение брусьев заставляли вспомнить Три БеКу или другие стильные нью-йоркские кварталы (Томас там, правда, не был, но София была и говорила ему о схожести).

— Калле! — крикнул Томас, обернувшись. — Обед готов!

Он услышал, как в комнате Калле — размером не больше посудного шкафа — пиликнул плейстейшн, и вздохнул. Он поднял с пола Эллен и усадил ее на подложенную на стул подушку, чтобы она смогла дотянуться до тарелки. София решила, что покупать высокий детский стул не надо — «она все равно скоро вырастет», — и была, наверное, права.

Она вошла в студию с миской картофельного пюре и со сковородкой, на которой лежали ломтики жареной колбасы.

— Калле! — снова позвал Томас, усаживаясь. — Обед на столе!

— Меня сначала должны убить, — скучным голосом ответил мальчик.

— Нет, иди сюда сейчас же!

София, потупившись, смотрела в стол. Она не любила, когда Томас кричал.

Послышался демонстративный вздох, потом игра остановилась, и в студии появился Калле.

— Я чуть было не побил свой старый рекорд, правда.

Томас потрепал его по волосам.

— Ничего, зато сейчас поешь колбасы.