Внезапная атака поймала всех врасплох, группа в унисон отшатывается, и, хватаясь за оружие, отступает.
— ДОКТОР СТИВЕНС! — кричит Элис и видит, как под весом ходячего доктор теряет устойчивость и, содрогаясь, они падают на землю.
Стивенс падает на своего нападавшего с влажным хлюпающим звуком. Хлынувшая из него кровь окропляет гигантского кусачего, в темноте черная и маслянистая, словно патока. Придушенным, неживым голосом, доктор шепчет:
— Что... Что там? Это... Один из них? Это кусачий?
Пока остальные бросаются к нему, Элис уже дотягивается до Автомата Калашникова, висящего за спиной у Мартинеса, и выкрикивает:
— ОСТАВЬТЕ ЕГО МНЕ!
— Эй! — Мартинес не может понять, что происходит. Рывок его плеча сопровождается голосами, разом завопившими вокруг него, и остальные начинают бежать мимо него.
Элис уже вскинула автомат Калашникова, целится и нажимает на спуск — хвала Господу за то, что парень на стене держал свое оружие заряженным. Раздается звук выстрела.
Букет огненных искр и вспышек вылетает из короткоствольного дула, отлетают стреляные гильзы, трассирующая череда выстрелов оставляет цепочку отверстий в макушке кусачего, в его щеках, челюсти, плече и в верхней половине туловища. Существо, лежащее под доктором, дергается и изгибается в смертельной муке, а Элис продолжает стрелять, стрелять и стрелять, пока не щелкает пустой магазин и открывается затвор — а она всё продолжает стрелять.
— Всё хорошо… всё хорошо... Элис.
Слабый звук мужского голоса — первое, что проникает в её звенящие уши и травмированный мозг. Она опускает оружие и понимает, что к ней обращается доктор Стивенс, лежащий на окровавленной куче.
— О боже, доктор... ДОКТОР СТИВЕНС! — она с грохотом бросает автомат на землю и подходит к нему. Она падает на колени и тянется к его шее, пытаясь кончиками пальцев, влажными от его артериальной крови, нащупать пульс. Она пытается вспомнить уроки первичной реанимации, которым он её учил, инструкции травматологии, когда осознаёт, что он тянет её за халат окровавленными пальцами.
— Я не… умираю… Элис … подумай об этом… с научной точки зрения. — произносит он ртом, заполненным кровью. В темноте его лицо выглядит почти безмятежным. Остальные теснятся позади Элис, смотрят и внимательно слушают. — Я просто… эволюционирую… в другую… худшую… форму жизни.
Ужас распространяется среди склонившихся над ним людей, от лица к лицу, Элис вытирает свои слёзы и гладит его по щеке.
— Доктор...
— Я буду продолжать существовать, Элис… в некотором роде, — произносит он шепотом. — Забери медприпасы, Элис… Они тебе там понадобятся… чтобы заботиться об этих людях. Применяй то, чему я научил тебя. Теперь идите... идите... уходите.
Элис смотрит, как жизнь покидает доктора, его умные глаза становятся тусклыми, а затем пустыми, зияющими в небытии. Она сидит опустив голову, но слёз нет. Горе в её сердце не даёт литься слезам.
Мартинес стоит рядом с ней, наблюдая за происходящим с нервной напряженностью. Противоречивые эмоции кулаком сжимают его внутренности. Доктор и Элис очень нравились ему, несмотря на их ненависть к Губернатору, мелкие предательства, интриги и сплетни, колкости и грубость. Господь свидетель — они ему нравятся. Он чувствует странное родство с ними, и сейчас, стоя в темноте, он старается найти точку опоры.
Элис встаёт на ноги, поднимает сумку с медицинскими припасами.
Мартинес трогает её за плечо и мягко произносит: