На пороге дома Джейн остановилась. Держа записку в одной руке, другой она стянула с себя грязные кроссовки. Когда присела, чтобы поставить их рядом с ковриком, Брейс открыл дверь.
Джейн натянуто улыбнулась.
— Что случилось? — удивился Брейс.
Отвечать уже не было сил, так что она поднялась и лишь пожала плечами и покачала головой.
Брейс протянул к ней руки, но она вновь покачала головой.
— Не надо ко мне прикасаться, — сказала она. — Возьми это. — И сунула ему в руку записку.
— Значит, ты нашла ее, — произнес тот, принимая записку. — С тобой все в порядке?
— Не уверена. — И сделала знак рукой, чтобы он отошел в сторону. Брейс посторонился, и она вошла в дом.
— Ты поранилась?
— Нет. Просто… гадко. И еще мне зябко, — направившись в сторону коридора, она бросила на него взгляд через плечо. — Ты не мог бы задержаться? Я только приму душ и переоденусь. Ладно?
— Да-да, конечно.
— Спасибо. Я все тебе расскажу о… — Она остановилась и обернулась. — Не мешало бы что-нибудь выпить.
— Я принесу. Что ты будешь?
— «Джим Бим». Там в буфете у холодильника. И стакан. Мне полный. И тебе тоже. Если хочешь, конечно.
— Со льдом?
Джейн зажмурилась и покачала головой.
— Я мигом, — бросил Брейс.
— Буду в ванной, — пробормотала она.
Брейс поспешил на кухню, а Джейн проковыляла по коридору в ванную комнату. Дверь оставила открытой. Подойдя к умывальнику, она вынула из мокрых карманов джинсов фонарь и связку ключей. Положив их на полку, она принялась шарить по карманам рубашки и извлекла оттуда пару насквозь промокших стодолларовых купюр, нож и набрякшую тоненькую карточку.
И уставилась на нее в недоумении.