Ночное кино

– Досье Александры, которое мне в нарушение всех правил дала Шерон Фальконе, – ты же его читала на днях. Где оно?

Нора обернулась – лицо отчаянное:

– Я не знаю.

Тут она заплакала, и я тоже стал рыться в руинах. Страшно вообразить, какие пойдут круги, если досье обнародуют: Шерон потеряет работу, из-за моего дебилизма ее карьера позорно закончится, мое имя опять токсичным мусором замелькает в прессе. Я так разъярился, что не сразу расслышал, как нас зовет Хоппер.

Он стоял в кухне перед открытой духовкой.

Вокруг вентилятора, судорожно трепеща крыльями, носился попугай.

Нора бросилась к нему и нежно сгребла в ладони. Попугай был жив, но трясся как припадочный.

– Духовка была включена? – спросила Нора Хоппера.

– Нет.

Она принялась утешать птицу, а Хоппер между тем многозначительно глянул на меня.

Мы с ним подумали об одном. То был не акт милосердия. То была угроза. Пощадив попугая, нам ясно дали понять: власть в их руках. Они хотели позабавиться, поиграть, чуток попугать хрупкое создание. Но вообще-то, могли и убить.

То же касается и нас.

76

Еще несколько часов мы разбирали завалы в кабинете, а слесарь менял запоры на входной двери. Все, что имело отношение к Кордовам, исчезло – за редкими исключениями: мои давние заметки из Каргаторп-Фоллз, визитка «Иона. Развлечения на мальчишниках». Эти огрызки мы нашли под диваном, из чего сделали вывод, что кабинет сначала разгромили, а обыскали уже потом.

Местами нам везло. Например, красное пальто не забрали. Пакет из «Цельных продуктов» стоял за дверью, – видимо, взломщики решили, что это мусор. И полицейское досье тоже отыскалось. Два дня назад Нора забрала его наверх почитать перед сном. Оно так и лежало на тумбочке – значит, до второго этажа грабители не дошли.

Я все думал про Оливию Эндикотт. Как удачно вышло: пока мы слушали ее, взломщики получили безраздельный доступ к моей квартире. Может, я ошибся в Оливии? Может, она за них, свистнула им про нашу встречу? Но зачем? С чего бы Оливии прикрывать Кордову?

И в происходящем наблюдалась тревожная симметрия. Мы шли по следу Александры; Тео Кордова шел по нашему следу. Хоппер ночью вломился в их дом; сегодня они вломились в мой. Разыскивая человека на пирсе, я нашел лишь себя – свою же визитку. Они что, взаправду считают, что мы для них угроза? Или это у них такая игра – повторять за нами, возвращать нам бумеранг, нашествием платить за нашествие: мы преступаем границы Кордовы – он преступает мои?

Я совершенно терялся, но хоть в одном Оливия, похоже, не ошиблась: «Пространство вокруг Кордовы искажается… скорость света ниже, информация коверкается шифрованием, рассудок теряет логику, впадает в истерику».

Я сходил наверх, ополоснулся, выдал полотенца Хопперу и тоже спровадил его в душ. Закажу китайской еды, расспрошу Хоппера про таунхаус – он обронил, что до поимки толком ничего не успел. Оставив Нору дежурить с Септимом, я ушел в спальню выгрести все из старого сейфа в кладовке. Сейфом я не пользовался годами, но отныне все записи и улики будут заперты там.

Я разбирал старые редактуры, и тут в дверь постучали.

В дверях стояла Нора с пепельным лицом.