– Можно, я на нее сяду? Я не хочу вас стеснять.
– Я в кровати?
– Да, вы в кровати. Вы сейчас в больнице.
– Да, – сказала Мишель. – Я не могу вернуться домой.
– Где ваш дом, Мишель?
– Никогда.
– У вас нет дома?
– Я пытаюсь сделать его красивым. Все мои вещи. Тогда, может, он больше не уйдет. Он останется.
Фрида вспомнила, что Карлссон рассказал ей о навязчивом собирательстве Мишель – о флакончиках и обрезках ногтей, аккуратно разложенных на полках. Возможно, она пыталась превратить невзрачную комнату в полуразвалившемся здании в Детфорде в свой дом, заполняя его единственными предметами, которые могла собрать, – разнообразными осколками чужих жизней. Возможно, она пыталась заполнить пустоту своих дней утешением, которое дарили вещи.
– Кто этот человек, который должен у вас остаться? – спросила Фрида.
Мишель посмотрела на нее невидящим взглядом, затем неожиданно легла на спину.
– Сядьте возле меня, – сказала она. Ее глаза смотрели в потолок, где мигала лампа дневного света.
Фрида села.
– Вы помните, почему оказались здесь, Мишель? Помните, что произошло?
– Я отправляюсь в плавание.
– Она все время бормочет о плавании, о море и реке, – объяснил Карлссон.
Фрида оглянулась на него.
– Не говорите о Мишель, словно ее здесь нет, – попросила она. – Простите, Мишель, вы говорили о плавании.
Женщина, которая завывала не переставая, неожиданно издала резкий вопль, а затем еще один.
– Одна-одна-одна, – сказала Мишель. – Но не для них.