– Для кого?
– Они приходят, чтобы снова быть рядом. Как и он. Восхитительно. – Неожиданные слоги выпадали у нее изо рта подобно камням. Похоже, она сама удивилась. – Нет, неправильное слово. На нем ни клочка.
– Человек, который сидел у вас на диване…
– Вы с ним знакомы?
– Откуда вы его знаете?
Похоже, вопрос озадачил ее.
– Дрейк на реке, – произнесла она своим ржавым голосом. – Он никогда не бросал меня. Не как другие.
Она вытянула огрубевшую руку; Фрида немного поколебалась, затем взяла ее. За пологом медсестра нарочито бодро разговаривала с плачущей женщиной.
– Никогда не бросал, – повторила Мишель.
– У него было имя?
Мишель уставилась на нее, затем опустила взгляд на их сцепленные руки: Фриды – чистую и нежную, руку интеллектуалки, и Мишель – мозолистую, покрытую шрамами, со сломанными ногтями.
– Вы обратили внимание на его руки? – спросила Фрида, проследив за взглядом Мишель.
– Я целовала ее там, где его ранили.
– Его палец?
– Я говорила: «Ну-ну-ну-ну».
– Он говорил с вами?
– Я угостила его чаем. Приветила его. Сказала: «Мой дом – твой дом» – и попросила его не уходить, сказала «пожалуйста» в начале и в конце тоже. Все уходят, потому что они на самом деле не здесь. Это – тайна, которую больше никто не понимает. Мир движется вперед и вперед, и ничто не может ему помешать – просто пустой мир, а потом пустое море. Можно почувствовать ветер, который дует с самого начала, а потом на тебя смотрит луна, и проходит сто сотен лет, пока не увидишь. Хочется получить место упокоения. Как он.
– Вы имеете в виду мужчину у вас на диване?
– Его просто нужно хорошенько кормить. Я это могу.
– Вы помните несчастный случай?