Четыре сезона

Жаль, что недостаточно плох.

– Не знаю, пап. Диспетчер сказал, что приедут быстро… но мне страшно. Ты не можешь приехать и подождать со мной?

– Конечно, могу! Буду через четыре минуты!

Пока отец вешал трубку, Тодд слышал, как мать начала что-то говорить. Он тоже положил трубку на рычаг.

Четыре минуты.

У него было четыре минуты, чтобы подчистить все окончательно. Четыре минуты, чтобы вспомнить, что именно он упустил. Или ничего не упустил? Неужели все это из-за нервов? Господи, он уже жалел, что позвонил отцу. Но разве такой поступок не был естественным? Конечно, был! О чем еще таком же естественном он не подумал? О чем?..

– Будь ты проклят! – неожиданно простонал он и бросился на кухню. Голова Дюссандера лежала на столе с закрытыми глазами.

– Дюссандер! – закричал Тодд и начал трясти старика за плечи. Тот застонал. – Очнись! Очнись, скотина!

– Что? Приехала «скорая»?

– Письмо! Сейчас приедет отец, времени совсем нет. Где это чертово письмо?

– Что… Какое письмо?

– Ты велел мне сказать родителям, что получил важное письмо. Я так и сделал… – У него перехватило дыхание. – Я сказал, что оно из-за границы… из Германии. Господи! – Тодд нервно взъерошил волосы.

– Письмо… – Дюссандер с трудом оторвал голову от стола. Морщинистые щеки были нездорового бледно-желтого цвета, губы посинели. – Думаю, от Вилли. Вилли Франкеля. Дорогой… дорогой Вилли.

Тодд бросил взгляд на часы: прошло уже две минуты, как он повесил трубку. За четыре минуты отец, конечно, не успеет добраться от их дома до Дюссандера, но на скоростном «порше» будет здесь очень скоро. Времени оставалось совсем мало. К тому же Тодда не покидало ощущение, что нечто важное он все равно упускает. Но сейчас было не до этого.

– Ладно, хорошо! Я читал письмо, ты разволновался, и случился сердечный приступ. Годится. Так где оно?

Дюссандер тупо глядел на юношу.

– Письмо? Где оно?

– Какое письмо? – непонимающе произнес старик, и Тодд едва не вцепился ему в горло.

– То, которое я тебе якобы читал! От Вилли или как его там! Где оно?

Они оба посмотрели на стол, будто ожидая, что письмо вдруг волшебным образом материализуется там само по себе.