Старуха протянула черные руки прямо из глубины зеркала и схватила Дину за плечи. Тонкие паучьи конечности, холодные и липкие, перебирая узловатыми пальцами, похрустывая, подбирались к трепещущему горлу… Дина завизжала от ужаса и забилась, пытаясь вырваться. Изо всех сил она звала на помощь…
И вдруг почувствовала, что бьется в пустоте.
Рядом никого не было.
Замерев, она оглядела пустую и чистую туалетную комнату, осторожно взглянула в зеркало, в собственные расширенные от страха глаза.
Кровь… черная старуха… Неужели все это ей мерещится? Да что она, сходит, что ли, с ума?!
На руке ничего. Ни царапины. Ни капли крови. Кольцо. Черный камень сияет нестерпимым для глаз блеском.
Снять кольцо! Убрать его подальше. Немедленно! Она попыталась снять украшение, но кольцо, словно угадав ее намерения, стиснуло палец со страстью средневекового инквизитора. Оно сжимало ей руку холодно и беспощадно. И блеск камня разгорался все ярче, его слепящее черное сияние резало глаза. Больно, больно!.. Еще секунда – и черный бриллиант вспыхнул. Пламя обожгло ее, потянуло дымом.
Дина закричала от боли. Огонь, настоящий, горячий, злобный, охватил ладонь и пополз вверх, к плечу. Клубы дыма ели глаза. Рыдая, Дина рвала с пальца кольцо, но оно не поддавалось. Не сознавая себя, девушка отвернула краны и пыталась водой залить пламя, но оно только яростнее разгоралось. Запах гари усилился. Стены затрещали от жара, готовые вот-вот обрушиться и похоронить… Старуха в зеркале разинула громадную черную пасть, дохнула горелым смрадом и захохотала.
Дина упала, ударившись затылком о кафельный пол, и лишилась чувств.
Очнулась она нескоро.
Ее слегка подташнивало. Она лежала в незнакомой комнате на диване, и кто-то очень неудобно держал ее голову у себя на коленях, одновременно подсовывая ей под нос какой-то мокрый комочек с омерзительно-резким запахом.
– Ну, все-таки очнулась! – с облегчением произнес мужской голос, когда она, коротко выдохнув, оттолкнула от себя пропитанную нашатырем вату.
Голос принадлежал Шарову.
Увидев, что она пришла в сознание, он встал, подсунул ей под голову подушку и сел в кресле напротив нее. Вид у Шарова был встревоженный.
– Ты-то откуда здесь? – спросила Дина. Голос ее ослаб, звучал тихо и жалобно. – Где я?
На что зловредный фотограф, слегка порозовев, сердито ответил:
– В комнате администрации. Следил я за тобой! Дурында…
Тут же, не сходя с кресла и не давая Дине подняться – все-таки после обморока она была еще слишком слаба, – изложил окончание своей эпопеи с расследованием.
– Я не собираюсь, – заявил Шаров, – вторгаться в область твоих убеждений и верований. И тем более – обсуждать с кем бы то ни было фундаментальные основы бытия, дискутируя о том, существуют ли призраки или наука их начисто отвергает… Мне на все это с высокой сосны… начхать.
Я буду придерживаться фактов – а там сама решай.