Сергей перепугался. Но что делать? Поймали, повели – значит, имеют полное право.
А повели юного Сергея Ивановича почему-то в здание родного факультета. И это еще больше напугало студента: статьи Уголовного кодекса ему представлялись вполне умозрительно, а вот отчисление с факультета… Почему нет?
Вошли в лифт.
Народу много, целая толпа. На шестом этаже последний физик-очкарик покинул кабинку, и остались они втроем. Тотчас один из предполагаемых кагэбэшников нажал кнопку «СТОП». Лифт завис между этажами. Кагэбэшник связался по радиофону с диспетчером. Назвал ему какой-то цифровой код, а после абракадабру – что-то вроде «ВНИИСПЕЦХРАНСЛИПЕР», и лифт сам собой поехал вниз. Сергей затравленным взором по световому табло следил, как меняется отсчет этажей: «6… 5… 4…»
«Что это? Неужто обратно возвращаемся?» Повеселел было. Но тут…
Лифт не остановился на первом… поехал ниже!
Туда, как знали все в МГУ, лифт ехать никак не мог!
А на табло уже «-2… -3… -4… -5…»
У Сергея глаза на лоб полезли – что за нелепица? Спит он, что ли, наяву?! А лифт едет себе спокойно, подрагивает. Доехал до минус восьмого этажа.
Двери открылись. Мужики в темных костюмах приглашают:
– Пожалуйста, Сергей Иваныч! Прибыли.
Вроде как с человеком разговаривают. Хорошо бы беседу поддержать, да в горле отчаянно пересохло.
– Где это мы? – еле выговорил, и то по-глупому. Не дело же арестованного вопросы задавать! Однако темная парочка – будто бы так и надо – отвечает:
– Это, Сергей Иваныч, то самое место, где вы неделю назад согласились работать в качестве добровольца. Наш исследовательский центр. Пойдемте, мы вам небольшую экскурсию устроим.
Сергей уже и без того был ошарашен, но, услыхав это, почувствовал, что извилины в его мозгу резко поднялись на дыбы… Как это: «согласился работать»?! Каким таким «добровольцем»?! Когда?
А упоминание «исследовательского центра» и вовсе напугало – ходили в Москве слухи о всесилии чудовищной кагэбэшной науки.
Что, с одной стороны, пробудило в студенте нехороший интерес – любопытство зачесалось, будто ковырнул подсохшую корочку прыща. А с другой – захотелось немедленно бежать.
Удивляло студента странное обращение с ним обоих темнокостюмников: они вели себя так, будто бы не впервые в жизни его видели. Будто и впрямь существовала какая-то договоренность между ними и лично Сергеем Ивановичем Данилушкиным. Какой-то крепкий и нерасторжимый союз, скрепленный договором и подписанный. И даже, возможно, кровью…
От таких мыслей Сергей Иванович и напрягался. Все чувства в нем обострились… Зато мозги, напротив, пребывали в каком-то сомнамбулическом состоянии, не в силах породить ничего такого, что помогло бы разрешить загадку.
Половину того, что показывали и немногословно поясняли темные костюмы, ведя его по длинным коридорам с сияющими лампами дневного света, студент Данилушкин совершенно не понимал. Бывает такое: слышишь слово и знаешь, что оно тебе знакомо вполне. Но смысл отчего-то уловить не можешь, как ни старайся!