Логово снов

Только умостившись обратно на подушке, Лин поняла, что сжимает в руке Джорджеву призовую медаль.

День десятый

Внимание! Внимание!

В переполненный автобус уже можно было втиснуться только стоймя. Он неторопливо полз по Пятой авеню, поверх дымящихся дыр канализационных люков, уворачиваясь от закутанных по самый нос от кусачего ветра ньюйоркцев. Несмотря на все это, Генри сиял от счастья. Он висел на ременной петле и насвистывал «Алую реку». Две девчушки на сиденье под ним весьма этому радовались – в отличие от шофера, гавкнувшего, что у него можно либо свистеть, либо ехать, выбор, мол, за Генри.

– Если свистеть нельзя, я и мурлыкать могу, – любезно отозвался Генри.

– Вон! – кратко подытожил шофер, останавливая автобус в десятке кварталов от нужной Генри остановки.

– Когда я стану знаменитым, вы об этом пожалеете, – пообещал Генри, помахал все еще хихикающим девчонкам в окне и пошел себе пешком.

Ничто не могло испортить ему настроения – даже долгое ожидание кассира на вокзале Гранд-Сентрал. Созерцая суету вокруг, Генри пробовал представить себе выражение физиономии Луи, который вот так встанет первый раз под светящимся диском часов, а кругом будут сновать люди – больше людей, чем он в жизни видел на своих речных круизах. Луи наконец-то приедет в Нью-Йорк! Они смогут быть вместе. От этой мысли у него внутри шипели пузырьки, как от шампанского.

– Дайте один билет из Нового Орлеана, штат Луизиана, до вокзала Гранд-Сентрал, пожалуйста, – сказал он в окошко кассы.

– Это тебе Нью-Йоркско-Новоорлеанская транспортная компания нужна, – ответили оттуда.

– «Нью-ново компани», вези мою любовь скорей, ему… то есть ей не терпится со мною очутиться… – промурлыкал тихонько Генри, на ходу выдумывая слова.

– Так тебе билет нужен или импресарио, малыш? – приветливо спросило окошко.

Генри сунул туда пригоршню мятых купюр, выуженных из Тэтиного пианофонда в кофейной банке. Вот она разозлится, когда обнаружит, что он туда залез. Но он обещал Луи билет, да и потом, Тэта же хочет, чтобы он был счастлив? Она поймет. Пианофонд можно восполнить за несколько месяцев, и тогда все будет прощено и забыто.

– Обратный билет понадобится? – спросил кассир.

– Если мне повезет, то нет, – улыбнулся Генри.

На почте он заклеил в конверт билет, письмо и свою фотографию в самом лучшем костюме об руку с Тэтой на фоне театра «Новый Амстердам». В животе у него чуть-чуть сжалось, когда почтмейстер проштемпелевал письмо «Par avion»[30], запечатав в него всю его, Генри, надежду. А ведь еще нужно дождаться ночи, чтобы снова увидеть Луи и сообщить ему счастливые новости.

Все еще насвистывая «Алую реку», Генри устремился домой, в «Беннингтон», счастливый, как никогда. До пресс-конференции и сюрприза, который они с Тэтой всем приготовили, оставалось еще несколько свободных часов. Однако на пути через вестибюль к нему, настойчиво зовя по имени, вдруг зашаркала Аделаида Проктор, и сердце у Генри упало.

– Добрый день, мисс Проктор, – сказал Генри, поспешно нашаривая кнопку лифта. – Прошу меня извинить, но я ужасно спешу…

– О, мистер Дюбуа, дело в том, что мне снились про вас совершенно ужасные сны…

– Какая неприятность, мисс Проктор. Но, как видите, со мной все в полном порядке.