Он покраснел:
– Я… э-э-э… я… – Коннор ухмыльнулся. – Ограбил в лифте пожилую даму.
Монти улыбнулась в ответ:
– Они просто великолепны… спасибо вам.
– Я попрошу нянечку принести вазу… или что-то в этом роде. Как вы себя чувствуете?
– Нормально… если не считать голоса.
– Ага… вы сейчас немного напоминаете утенка Дональда Дака… но вам это очень идет.
– Ну спасибо!
– Всегда пожалуйста.
Еще недавно Монти казалось, что она предельно измотана, но появление американца тут же заставило ее взбодриться. Ей внезапно захотелось сделать хоть какой-нибудь макияж, не помешало бы перед его появлением взглянуть в зеркало и как-то привести в порядок прическу. Она чувствовала себя сущей распустехой.
– Вы выглядите куда лучше, чем утром, – сказал он. – На лице появились краски.
– Это было очень любезно с вашей стороны тогда навестить меня. Боюсь, что я была не очень…
Он пожал плечами и направился к дверям:
– Пойду искать вазу.
Монти накрошила гренки в суп и попробовала, что получилось. Большого аппетита у нее не было, но в памяти всплыли воспоминания о матери: когда она была маленькой и, случалось, болела, мать всегда давала ей томатный суп «Хейнц». И вплоть до сегодняшнего дня его вкус успокаивал ее.
Коннор вернулся, неся с собой большую стеклянную вазу, которую наполнил водой в маленькой встроенной ванной. Он поставил в нее цветы и спросил у Монти, где, по ее мнению, стоит их поместить. Она показала на столик у кровати, куда Коннор и поставил вазу, перенеся букет Рорке на стол у окна. Сам он сел на стул рядом с ней. Они молчали, и в этом молчании Монти очень хорошо себя чувствовала – словно была в привычной компании старого друга.
«У американца усталый вид», – подумала она. Он был бледен, а белки карих глаз – в кровавых прожилках, словно после бессонной ночи. Когда он в ответ уставился на нее, Монти со смущенной улыбкой отвела взгляд.
В нем было что-то основательное. Ей нравилась манера, с которой он отбрасывал назад свои густые волосы, но несколько завитков все же падали на лоб, и в его взгляде было нечто большее, чем любит демонстрировать современное поколение голливудских актеров. Но за этим крылось что-то еще, и это нравилось ей больше всего: природная сдержанность и внимание, которые привлекали ее. Словно под его покровом надежного и веселого человека крылся какой-то другой слой, в котором было место и уязвимости, и загадочности.
– Как вы? – спросил он. – В порядке?
– Ага. Я думаю, все же вдохнула немного этих испарений, что было довольно глупо с моей стороны.