Внезапно Бет вздрагивает, случайно бьет меня локтем, ее пылающий взгляд, ясный и сфокусированный, вонзается в беднягу рядового.
– Да, звони, – выплевывает она. – Валяй! Это на его совести. Я ему уже пять раз звонила. Несколько часов пыталась дозвониться! Это на его совести.
Я оглядываюсь на Тиббса и качаю головой. Пытаюсь взглядом передать ему, что она пьяна и не соображает, что несет.
Бет – патологическая лгунья. И сейчас тоже лжет. Единственное, что связывает ее с Уиллом – провальная попытка его соблазнить. Сейчас она просто пошла в разнос и пытается всех за собой утащить.
– Все нормально, – говорю я. – Я с ней побуду. Можешь идти.
Рядовой Тиббс отступает назад и поднимает руки.
На его лице несказанное облегчение.
– Нельзя ее привозить сюда, Эдди, – говорит тренерша. Я слушаю, зажав телефон у плеча. – Отвези ее домой. К себе домой.
Бет сжалась на переднем сиденье моей машины, подтянув колени к груди; глаза почти закрыты, но я замечаю, как они поблескивают из-под полуприкрытых век, и это меня настораживает.
– Не могу, – шепчу я. Рукав куртки цепляется за руль;
Взгляд падает на сумку Бет. Та валяется на полу, молния расстегнута наполовину.
Тут-то я и замечаю ее неоново-лимонные трусики.
Они у нее в сумке, аккуратно сложенные, как носовой платочек.
«
– Прайне? – в голосе тренерши вдруг слышится злоба. – О капрале Прайне? Что ты имеешь в виду?
Сбивчиво, путаясь в словах, рассказываю о вечеринке; в голове вата, я плохо соображаю.
Я не говорю ей о том, что мы уже едем в сторону Фэйхерста, к ее дому.
– Тренер, она собиралась звонить сержанту, – выпаливаю я. – Говорит, что звонила ему несколько раз.
Пауза, а потом ее голос вонзается мне в ухо, как игла: