Пропавшие девочки

Я качаю головой. В горле пересохло, и я знаю: если посмотрю на него – сломаюсь. Я начну плакать или умолять, чтобы он простил меня.

Арон встает, не сказав ни слова. Он поднимает свою футболку и натягивает через голову.

– Не могу в это поверить, – говорит он. – А как же весенние каникулы? Как же Вирджиния Бич?

Парни из баскетбольной команды запланировали поездку в Вирджиния Бич в марте. Моя подруга Одри едет со своим бойфрендом, Фишем. Арон и я тоже собирались поехать туда, чтоб вместе со всеми снять дом на побережье. Мы воображали пикники на пляже и долгие дни с привкусом соли. Я представляла себе, как просыпаюсь в комнате, где все окна открыты, пропуская прохладный океанский воздух, а мою талию обвивают теплые руки…

Но не его руки. Не с ним.

– Мне жаль, – повторяю я.

Мне приходится наклониться, чтобы поднять свою футболку.

Еще пять минут назад мы целовались, сплетая ноги на старом диване. И хотя именно я решила закончить эти отношения, все равно чувствую себя странно, сбитой с толку, словно пытаюсь смотреть фильм на быстрой перемотке. Я надеваю футболку наизнанку, но у меня нет сил переодеваться. И надевать лифчик тоже.

– Не могу поверить, – говорит Арон отчасти самому себе. Когда он злится, внешне становится еще спокойнее. – Я признался тебе в любви… Я купил тебе этого дурацкого мягкого кота на День Святого Валентина…

– Он не дурацкий, – возражаю я автоматически, хотя в принципе он прав. Наверное, в этом весь смысл.

Кажется, он меня не слышит.

– Что Фиш скажет? – Он проводит рукой по волосам, но они немедленно падают обратно ему на глаза. – Что мои родители скажут?

Я не отвечаю. Просто сижу, стиснув кулаки, так что ногти больно впиваются в ладони, поглощенная ужасным чувством, которое не могу контролировать. Что же, черт возьми, со мной не так?

– Ник… – Арон говорит мягко. Я поднимаю на него глаза. Он надел свою зеленую толстовку, ту, которую получил в Новом Орлеане, когда помогал там «Среде обитания для человека» летом, после первого года в старших классах. Она всегда необъяснимо пахнет океаном. И в этот момент я почти сдаюсь. И я вижу, что он думает о том же.

«Забудем все это. Притворимся, что этого разговора не было».

Наверху открывается дверь.

– Эй? Есть кто дома? – кричит Паркер.

И момент проходит, исчезает в тени, словно насекомое, которое спугнули, наступив ботинком. Арон оборачивается, что-то ворча себе под нос.

– Что ты сказал? – Мое сердце снова бешено колотится, как кулак, пытающийся пробить грудную клетку.

– Ничего. – Он застегивает толстовку, не глядя на меня. – Забудь.