Я расправила плечи, собирая волю для битвы, которая мне предстоит. Сейчас или никогда – я и так слишком долго мешкала. Я повернула ручку, распахнула дверь и шагнула в комнату, подобно темному ангелу, слетевшему, чтобы свершить правосудие, ярость жгла мне глаза. Распахнутая дверь с грохотом ударилась о стену.
– Здравствуй, отец… – осеклась, когда лакей уронил тарелку, и ее бело-голубые осколки разлетелись по пустому столу. Я сжала руки в кулаки, будто именно этот испуганный лакей был в ответе за все проблемы на свете, но была слишком разгневана, чтобы почувствовать себя виноватой, когда он отпрянул от моего агрессивного вида. – Где отец и брат?
– Уехали, мисс, – он с трудом сглотнул. – Сказали, что не вернутся до самого ужина.
Какое чудовищное невезение! Я потерла переносицу. Конечно, в ту ночь, когда я решила бросить вызов зверю, он должен был собраться и уехать. Вероятно, он почувствовал, что петля затягивается на его шее. Я осознала, что лакей по-прежнему смотрит на меня, открыв рот, и знаком велела ему продолжать уборку.
Вероятно, он больше испугался моего костюма, в котором можно было бы изображать на маскараде смерть. Он еще не видел меня в черных бриджах и в костюме для верховой езды, а в сочетании с моими черными как вороново крыло локонами я, вероятно, выглядела настоящим олицетворением тьмы.
– Они не сказали, когда собираются вернуться?
Он покачал головой.
– Нет, мисс, но у меня возникло впечатление, что их не будет весь вечер. Лорд Уодсворт велел оставить входную дверь открытой и приглушить свет, когда мы отправимся спать.
Я крепче сжала кулаки. Если отец причинит какой-то вред Натаниэлю, я разорву его на части раньше, чем у королевы будет возможность отдать такой приказ. Потом я немного разжала пальцы. Нет нужды пугать нашего лакея еще больше.
– Я буду в кабинете отца ждать его возвращения, – сказала я чужим, незнакомым даже мне самой голосом. – Хочу, чтобы меня не беспокоили ни при каких обстоятельствах. Вообще-то вам всем было бы лучше рано лечь спать. Вы меня хорошо поняли?
– Д-да, м-мисс. Я передам ваши пожелания другим слугам.
Я быстро вышла из комнаты и побежала по коридору, чтобы никто не видел, как сильно я дрожу. Мне очень не хотелось быть грубой, но это гораздо лучше, чем потом чувствовать себя виноватой в их гибели. Если они все запрутся в своих комнатах, им ничего не будет угрожать.
Я попробовала открыть дверь кабинета отца. Она оказалась незапертой.
На этот раз я не стала прятаться, отец пройдет прямо сюда, как делает каждый вечер, поэтому я распахнула дверь и зажгла несколько ламп в этом мрачном помещении. Я обежала взглядом запретную комнату; теперь она показалась мне не такой пугающей, как несколько недель назад. Его стол больше не казался громадным чудовищем, как в тот раз, – теперь он походил просто на большой старый письменный стол, который был свидетелем многих страшных событий.
Знакомый аромат сандалового дерева и сигар, сопровождающий отца, также не вызвал у меня судорожного сердцебиения. Я даже обрадовалась ему и бросила ему вызов: пускай он призовет для меня сейчас дух отца. Я по очереди смотрела на различные предметы, которые передавались в нашей семье из поколения в поколение, и мой взгляд остановился на толстом открытом томе. Вспомнив загадочное послание матери, переданное мне спиритуалистом, я с любопытством подошла к нему.
Там лежал медальон с фотографии, точно так, как он говорил.
Я сглотнула, борясь с недоверием. Оказывается, Роберт Джеймс Лиз не был мошенником. Какая трагедия, что Скотленд-Ярд не послушал его. Возможно, они уже давно сумели бы остановить отца. Я наклонилась ближе, читая страницы, на которых была открыта книга, пытаясь понять значение этого отрывка.
Этот том был «Потерянным раем» Джона Мильтона.
Мой взгляд остановился на подчеркнутом слове «Ад», и я ясно вспомнила заголовок письма Потрошителя «Из ада».
Подчеркивающие это слово линии были похожи на раны, резкие и мучительные.