Керосин разочарованно качнул вихрастой головой, увидев обломки своего костыля… Бедная деревяшка, последний месяц она так поддерживала его…
Осматриваясь, наркоман наконец увидел Сашу и, довольно хрюкнув, двинулся к неподвижно лежащей девочке.
Он полз, не обращая внимания на впивающиеся в ладони осколки стекла и занозы. Он полз, пытаясь упорно не замечать, как кровь капля за каплей вытекает из его искромсанных запястий. Он полз, едва соображая, каким образом он, сам качающийся от дуновения легкого ветерка и едва передвигающийся на четвереньках, сумеет забрать отсюда девочек, особенно ту, что постарше. Он полз, стараясь не думать о том, что с ним сделает Сапог, если внезапно проснется и обнаружит, что он освободился от изоленты.
Все, что видел и о чем думал Керосин, – маленькая девочка на полу с задравшейся на спине маечкой. Маечка была заляпана чем-то красным, и наркоман почему-то подумал о томатном соке, хотя вроде бы никакого сока на кабельном барабане, используемом вместо стола, не было и в помине.
Наконец костлявые пальцы его здоровой руки коснулись голой ножки Саши. Она была теплой, и губы Керосина раздвинулись в широкой улыбке.
«Жива».
Он поднял голову, озадаченно глядя на ступеньки.
Судя по всему, старшая сестра этой крохи там, с Лехой. И даже если он сумеет забраться наверх, вернуться обратно с сопротивляющейся взрослой девчонкой ему вряд ли удастся. Впрочем, девку можно оглушить…
«Ладно. Сначала – мелкая. Потом решим, как быть», – подумал Керосин.
Наркоман, словно клещами, обхватил пальцами щиколотку девочки и, развернувшись, медленно пополз обратно, с трудом таща ее за собой прямо по полу. Ослик Тим, которого так и не выпустила из рук Саша, волочился следом.
Оказавшись в гараже, Керосин перекатил бесчувственного ребенка на свою грязную куртку и с изнуренным видом уселся прямо на бетонный пол. Процесс перетаскивания девочки отнял у него последние силы.
Теперь он будет терпеливо ждать Пайка.
Это единственное, что оставалось в его положении.
Изношенный движок насквозь проржавевшего «УАЗа» натужно кашлял и стрелял выхлопами, отчего Ольге порою казалось, что потрепанный внедорожник советского производства вот-вот выблюет из своей утробы металлические внутренности – шестерни, свечи, обломки карбюратора, болты, пружины и прочее.
Метель шла на убыль, хоть и неохотно, продолжая изредка засыпать лобовое стекло серебристым крошевом, которое Ольга периодически смахивала «дворниками».
Топливный бак был заполнен примерно наполовину, но она нет-нет да поглядывала на дрожащую стрелку датчика. Денег на дозаправку у нее не было – кошелек с последними восьмистами рублями забрал Сергей. Ольга старалась не думать, если поиски затянутся и она внезапно встанет посреди пустынной трассы с пустым баком…
Где-то в глубине души женщина признавала, что без помощи посторонних шансы найти в эту мглистую ночь девочек практически равняются нулю. Много ли толку от того, что она разъезжает ночью на машине по вымершей трассе?! И спросить-то некого, может, кто и видел сестер?!
Но и сидеть сложа руки Ольга не могла.
Она съездила к школе в Каланчовке, где учились девочки, и оттуда поехала обратно по маршруту автобуса. Доехав до Согры, Ольга развернулась и снова направилась в сторону развилки.
«Они могли заблудиться и пойти в сторону Еросьино», – скользнула у нее мысль, когда она увидела ржавый обрубок – все, что осталось от указателя.