Нелюдь

22
18
20
22
24
26
28
30

Вторая тварь вернулась несколько секунд спустя, чтобы разделить участь первой. Старухи разочарованно посмотрели на Яна:

– Пошто с дарёным-то так? Огорчи-и-ил…

Ян метнулся к левой, апперкот опять пробил пустоту. Старуха ушла в сторону с невероятным проворством, замерла. Громко прокаркала:

– Прыткий, да не очень!

Дергач прыгнул ещё раз.

Ещё.

Промах. Мимо.

Вторая «Баба-яга» хрипло хохотала сзади. Дергач чувствовал, что азарт сменяется бешенством, но не останавливался. Ему хотелось достать старуху руками, хотя бы зацепить, доказать своё превосходство. Неважно, кто она – настоящая или фантом, морок…

Они кружили по избе, чёртова старуха неизменно уходила от его атак, не выказывая никакой усталости. Вторая всё так же хохотала, постоянно оказываясь за спиной, мразь… Но не нападала, словно припасла что-то более жуткое и подлое, выжидая нужного момента.

Наконец Ян остановился рядом с печью, переводя дух. Старая карга безмятежно замерла в трёх шагах, презрительно оттопырила нижнюю губу:

– Притоми-и-ился, соколик? Ну, отдышись… А потом нас ещё постращаешь. Ты же горазд это делать: ишь, сколько людишек из-за этого на тот свет отправил…

Дождь за окном перерос в ливень. Дергач тягуче сплюнул и потянул из-за пояса пистолет. Поиграли, пора завязывать.

– Черныш! – пронзительно взвизгнула старуха, увидев движение Яна.

Полукруглую печную заслонку с силой вышибло в избу, и из печи стремительно вылетело что-то тёмное, гибкое…

На запястье Дергача словно надели браслет из раскалённого металла и резко рванули в сторону. «Макаров» выпорхнул из пальцев, отбил по полу короткую чечётку и сгинул в провале подпола. Там звучно хлюпнуло, как будто пистолет угодил в полужидкие помои, запах гнили стал сильнее.

Ян горлом промычал от боли, отскочил от печи. Выбившее пистолет нечто уже спряталось обратно, но было видно, как в тёмном печном зеве упруго и нетерпеливо по-подрагивает что-то живое…

– Черныш обычно ла-а-асковый, – скрипуче протянули старухи. – Но меня обижать не даёт. Нипочём, не-е-ет…

Они замолчали. Чутьё Дергача подсказывало, что это не простая передышка в игре. Молчание было пронизано особым ожиданием, после него в этом затягивающемся сюрреализме мог наступить перелом… Даже не «мог», должен был произойти.

Чутьё не подвело.

– Ой, соколик… – «Баба-яга» картинно шлёпнула себя по лбу. – Уж совсем-то я запамятовала, головёнка дырявая! С тобой туточки девица красная свидеться хочет… О-о-очень хочет, прям изнемогла вся.