– Значит, ты принимаешь ее позицию?
– Да. И говорю сразу: не из-за того, что я у нее под каблуком, а потому, что других объяснений не существует.
– Спокойно, спокойно, – сказала Сильвия Хоппе, хотя вид у нее был лихорадочный. – Зачем это вообще может быть кому-то нужно? А особенно – властям?
– Потому что он – информатор, и всегда им был.
– И ты открыто говоришь такие вещи перед этим… – Руперт указал на Хольгера Блёма, который сидел рядом с Петером Гренделем у книжного шкафа и что-то записывал. – Этим… – Казалось, слово «журналист» Руперт счел неподходящим, и искал нечто повыразительнее. – Я хочу сказать, здесь же пресса!
Веллер кивнул.
– Хольгер – друг Анны Катрины. Она ему верит. И поэтому он здесь.
Заговорил сын Анны Катрины, Эйке:
– К тому же в нашей стране пресса имеет большую силу. Кто в последнее время проводил самые скандальные расследования? Разве кто-то из вас? – он показал на коллег Анны Катрины. – Или все-таки пресса? Когда заканчиваются ваши официальные заявления, работа свободной прессы только начинается.
Вдруг оказавшись в центре всеобщего внимания, Хольгер Блём вышел из роли немого наблюдателя, откашлялся и стал первым человеком, давшим понять, что отнесся к предположениям Веллера серьезно:
– Это объясняет, почему власти препятствуют тебе в поисках, Франк.
– Дикманн устроила целое представление, чтобы я не подавал в розыск.
Теперь Руперт вообразил, будто дает интервью Хольгеру Блёму, и заговорил героическим тоном:
– Мы – остфризские ищейки, можете так и написать. При необходимости мы собираемся в свободное время, чтобы на работе успевать заполнять акты и выписывать штрафы.
– Да, и сейчас нам нужно выяснить, в какой больнице находится моя мама! – нетерпеливо напомнил Эйке.
– Никакой общей базы пациентов не существует, – сказал Веллер. – Возможно, это и правильно. Но в нашем случае она бы очень пригодилась…
– Но Анна Катрина попыталась бы с нами связаться, – сказала Сильвия Хоппе, ломая руки. – Если она в нормальной больнице, то может все объяснить, поговорить с персоналом, и…
– Да, – задумчиво сказал Веллер, – но поскольку от нее нет никаких новостей, мы и начали беспокоиться. Может, ее держат где-то насильно и считают, что Анна Катрина действительно не в себе. У них есть заключение, и звучит оно действительно совершенно безумно – она считает, что государство выпустило на свободу убийцу ее отца. Ку-ку? Некоторые вещи настолько ненормальны, что любой, кто говорит о них, сам выглядит психом.
– Это мир сошел с ума, – заявила Моника Таппер, – а вовсе не наша подруга Анна Катрина.
Веллер бросил на нее благодарный взгляд.