Ярость

Она изумленно закрыла рот руками:

– Не называй это так. Я тебе не изменяла. У меня не было другого мужчины. Я люблю только тебя. И делала это ради тебя. Ради нашего будущего.

Он ударил кулаком по ладони.

– Так и знал! Все это время я знал!

– Он был орудием, – заверила она, – и больше ничем. Он дорог мне, как тебе дороги твои аналитические таблицы и экономические прогнозы.

Юстус повернулся к ней спиной, врезал кулаком по холодильнику, а потом прижался к кулаку лбом, словно хотел вдолбить его в холодильник. Снова всплеснул руками и впился зубами в тыльную сторону ладони.

Ее тон изменился. Теперь она упрекала:

– Прекрати изображать трагедию! Мы уже не подростки! У нас серьезное дело! Если бы все было хорошо, тебе бы не пришлось через это проходить. Думаешь, это доставляло мне удовольствие?

– Он хоть хорошо о тебе заботился, этот водопроводчик? – с горечью спросил Юстус.

Она поджала губы.

– Не особенно. Скорее я о нем. И не нужно разыгрывать ревнивого школьника. Ты бы тоже лег в постель с любой киской из банка, если бы у тебя был шанс узнать развитие биржевого курса на ближайшие три часа!

Юстус продолжал страдать:

– Ты его любишь.

Она постучала пальцем по карте, лежащей на столе:

– Нет, уж поверь. Он живет здесь. Он и его образцовая семейка окажутся в числе первых жертв.

– Он погибнет?

– Скорее всего, – сказала Нееле, и ее голос снова стал мягче. Она посмотрела на него взглядом, просящим любви, и он еле сдерживался, чтобы не растаять.

– Твоя мама бы мною гордилась, – сказала она.

– Моя мама?

– Да. Я у нее многому научилась. Ты еще помнишь то большое застолье на день рождения? Когда все так ужасно осуждали тетю Хеди, потому что выяснилось, что она несколько месяцев проработала в баре?