Ярость

На Дистелькамп, 13 была большая гостиная, но сидячих мест для всех не хватало. Петер Грендель первым устроился на полу рядом с книжным шкафом, и остальные, словно взяв с него пример, распределились по стенам комнаты.

Шредер принес из кухни несколько стульев. На большом диване устроились вшестером – четверо мужчин в середине, а слева и справа на подлокотниках – Сильвия Хоппе и Марион Вольтерс.

Руперт пытался занять позицию как можно дальше от коллеги Вольтерс. Она представлялась ему гранатой с выдернутой чекой, которая может взорваться в любой момент, и поэтому он старался держаться подальше. Больше никто из присутствующих с ней подобных проблем не испытывал.

Моника Таппер принесла марципаны и шоколад собственного производства. Она раздала сладости, словно могла таким образом улучшить мыслительный процесс. Несколько марципановых тюленей были зарезаны и съедены.

– Спасибо, что собрались, – начал Франк Веллер. – К сожалению, повод не слишком радостный. Если кто-то хочет пить, не стесняйтесь, можете налить на кухне воды или…

– Мы пришли сюда не на вечеринку, – перебил его Хольгер Блём, и Веллера обнадежила решимость в его взгляде.

– Именно! – поддержал Петер Грендель.

Шрадер не выдержал:

– Ты что, всерьез веришь, – с дрожью в голосе спросил он, – что Анну Катрину похитили прямо из полицейского участка в Аурихе и Дикманн мешает тебе вести расследование? Звучит не слишком правдоподобно.

Веллер кивнул:

– Но так оно и есть.

Марион Вольтерс вскочила с подлокотника дивана. У нее дрожала верхняя губа.

– Я видела, как она уходила с двумя мужчинами. Я не заметила, чтобы ее уводили насильно. Она тоже не подала мне никакого знака, ничего. В данных обстоятельствах я выгляжу довольно по-дурацки. Я должна была хоть что-то заметить.

С виноватым видом она снова опустилась на подлокотник и уставилась в пол.

– Можешь описать этих мужчин? – спросил Веллер.

Она пожала плечами.

– Ну да, молодые санитары, в униформе.

– В какой именно? Красные кресты, мальтийская служба медицинской помощи? – допытывался Веллер.

– Не знаю, честно говоря, я не обратила внимания.

– Что за тупая корова! – прошипел Руперт Шрадеру. – А еще полицейский! Никакого толка даже в качестве свидетеля!