Ярость

– Нет, – холодно сказал Уббо, – это сделаю я.

– Ты… Но ты ведь больше не шеф криминальной полиции, Уббо… Ты…

– Официально, нет, но некотором смысле я еще на борту, – возразил Уббо и набрал привычный номер. Больше двадцати лет он звонил сюда и вызывал вертолет для особых нужд. Уббо и его голос были им знакомы. Все было просто. А когда какой-то новичок засомневался: «Уббо Гейде? Разве он не на пенсии?», все остальные лишь недоуменно пожали плечами.

– Если Дикманн узнает, что мы в курсе, к моменту нашего прибытия Анны Катрины уже может там не быть, – с легкой дрожью в голосе сказал Уббо. Поэтому он заявил, что его нужно доставить на Норденей. И ухмыльнулся в ответ на недоуменный взгляд Веллера:

– Пилот узнает настоящее место назначения только в воздухе, Франк.

Веллер покрепче ухватился за руль. Кажется, поезд тронулся. Наконец!

Ему нравились четкие решения Уббо.

– Сначала мы заберем Анну Катрину, – пояснил Уббо, – а потом решим все правовые и служебные вопросы.

– Уббо, – сказала Карола, – я так тебя люблю.

– Я тоже! – воскликнул Веллер.

– Франк, ты не можешь пойти туда в одиночку, а я со своим креслом вряд ли смогу тебе помочь. Возьми Руперта и Сильвию.

Веллер кивнул. Он был готов исполнить любое требование Уббо, потому что твердо знал: Уббо полностью на стороне Анны Катрины. К тому же, несмотря на пенсию, он оставался для Веллера кем-то вроде тайного шефа. И сейчас это доказал.

* * *

Санитар Бобби Браун питал бешеную ненависть к Анне Катрине. Было всего две женщины, которых он ненавидел еще сильнее: его бывшая и его мать. Как он считал, обе постоянно унижали его, использовали и манипулировали. Постоянно думали только о себе и собственных желаниях. Но не о нем.

Но Бобби все равно продолжал разыгрывать перед матерью роль любящего, благодарного сын. Бывшую в конце концов сплавил другому мужчине. Но этой Анне Катрине Клаазен он себя больше в обиду не даст. Она ударила и оскорбила его. Черный синяк все еще болел.

Он был доволен, что поведет ее на лечение. Надеялся, что она будет сопротивляться. Ему очень хотелось сделать ей что-нибудь эдакое, на что он никогда не решился бы с бывшей или с матерью. Лучше всего – поколотить мерзавку и смотреть, как она воет от боли. Еще, конечно, будет приятно прижечь ее кожу сигаретой. Но этого он не сделает. Он не настолько глуп.

Доктор Шнеебергер уволит его. Во-первых, он воинствующий противник курения, а во-вторых, воспринимает близко к сердцу душевное и физическое благополучие даже самых безнадежных пациентов.

Анна Катрина лежала на кровати, полностью одетая, но в одном носке.

– Ну, сладкая, я должен отвести тебя на вечеринку к доктору Шнеебергеру. Надеюсь, ты не создашь нам сложностей. Или ты опять хочешь надеть ту прелестную смирительную рубашку, которая тебе так идет?

Он над ней наклонился. Она почувствовала запах сигарет.

Он широко ухмыльнулся.