Неоновые росчерки

Размышлял он недолго. Дядя, а точнее один из видных авторитетов прошлого, Гарм, принимал решение быстро и четко.

— Ладно, — рыкнул он.

Было видно, что ему трудно соглашаться с доводами, озвученными мной и Лохматым. И ещё труднее смириться с тем, что я буду в опасности и он не сможет, в случае чего, меня защитить.

Но беда том, что если он отпустит Лохматого с Гонгом и ослабит свои позиции, то он и его люди также имеют низкие шансы выжить.

Да и никто не сказал, что Лохматый с Гонгом, в случае опасности, смогут защитить раненных и нас с Леркой.

Пожалуй, это была одна из самых сложных дилем для моего дяди.

— Лохматый, Гонг загрузите раненных в наш фургон и… скажите Нике куда их везти.

Затем он подошел ко мне и присел на колено возле меня. Только сейчас, глядя в глаза дяди Сигизмунда, такие же синие, как у меня, я увидела насколько сильно его мучает тревога за все происходящее.

Он искренне боялся за меня. Ему не нужно было говорить об этом, это было в глубокой синеве его глаз, прежде, всегда источающей ледяную нерушимость перед любыми вызовами судьбы.

— У нас фургон — Мерс, Спринтер. Ты знаешь, что это за зверь.

Дядя не спрашивал, но я утвердительно кивнула. Sprinter от Mercedes не редкий гость в дядиной мастерской.

— Он бронирован от колес до крыши, — продолжал дядя, — и немного тяжелее обычного. Помни об этом. Двигатель форсированный, по прямой до сотки разгоняется за восемь секунд.

Он перечислил ещё несколько характеристик фургона, которые мне нужно будет учесть.

— Под сидением водителя… — дядя на миг замешкался, но все-таки договорил, — девятимиллиметровый Глок, с полной обоймой и одной запасной. Ты помнишь, как я водил тебя в тир?

Страх плотнее взял за горло — в тире тогда я показала неплохие результаты, но я не была уверена, что смогу воспользоваться настоящим пистолетом, да ещё и против человека!

— Всё запомнила? — переспросил дядя.

Я кивнула. Тут он взял мое лицо в свое теплые широкие ладони, чуть наклонил к себе и коснулся губами моего чела.

— Ягодка, ты самое дорогое, что у меня осталось в этом гребаном мире, — проговорил он так, что слышала только я. — Прошу, береги себя и делай всё так, как тебе объяснит Лохматый.

Он резко отпустил меня, поднялся и, не оборачиваясь, вышел из здания.

Лохматый и Гонг погрузили страдающих от ран людей дяди Сигизмунда в просторный кузов бронзового Спринтера.