Кладбище домашних животных

22
18
20
22
24
26
28
30

Он смотрел телевизор четыре часа, восемь получасовых выпусков юмористических программ. Он уже очень давно не смотрел телевизор так долго: несколько часов кряду, без перерыва. Он подумал, что все актрисы, игравшие главные роли, были вполне ничего; как они с приятелями говорили в старших классах, «такой я бы вдул».

В Чикаго Дори Гольдман причитала:

– Лететь обратно? Дорогая, зачем тебе лететь обратно? Ты только что прилетела сюда!

В Ладлоу Джад Крэндалл сидел у окна, курил и пил пиво, мысленно перелистывая альбом воспоминаний, и ждал, когда Луис вернется домой. Рано или поздно Луис должен вернуться, точно как Лесси в том старом фильме. Есть и другие дороги к кладбищу домашних животных и к тому месту, что лежит за ним, но Луис их не знал. Если он собирался туда идти, ему придется начать от порога собственного дома.

Не зная об этих далеких приготовлениях, подобных тихоходным снарядам, нацеленным не в ту точку, где он находился сейчас, а, по всем правилам баллистики, в ту, где он окажется чуть погодя, Луис смотрел телевизор в номере мотеля. Никогда раньше он не смотрел эти программы, но слышал о них краем уха: черная семья, белая семья, ребенок в сто раз умнее богатых взрослых, с которыми он жил, одинокая женщина, замужняя женщина, разведенная женщина. Он смотрел все подряд, то и дело поглядывая на ветреную ночь за окном.

Когда начался одиннадцатичасовой выпуск новостей, Луис выключил телевизор и вышел на улицу, чтобы приступить к исполнению своего плана, который родился у него в голове, возможно, уже в то мгновение, когда он увидел валявшуюся на дороге окровавленную бейсболку Гейджа. Его вновь охватил леденящий холод, сильнее, чем прежде, но за ним скрывалось что-то еще: крошечный уголек пыла, или страсти, или, может быть, одержимости. Не важно. Главное, он согревал его и придавал ему уверенности. Заводя машину, Луис подумал, что Джад, возможно, был прав насчет прирастающей силы этого места, потому что теперь он чувствовал ее, эту силу. Она была рядом, она вела его (или толкала?) вперед, и он спросил себя:

Смогу ли я остановиться? Смогу ли я остановиться, даже если захочу?

48

– Зачем тебе это? – в который раз спросила Дори. – Рэйчел… ты сама не своя… тебе надо выспаться…

Рэйчел лишь покачала головой. Она не могла объяснить матери, зачем ей нужно вернуться. Она просто чувствовала, что так надо. Ощущение крепло, как ветер: вот он тихонько колышет траву, еле заметно; потом нарастает, дует сильнее, и от былой тихой погоды не остается следа; и вот уже под порывами ветра скрипят карнизы, и весь дом трясется, и ты понимаешь, что начинается ураган, и если ветер усилится еще немного, он сметет все на своем пути.

В Чикаго было шесть часов вечера. В Бангоре Луис как раз приступил к своему обильному безвкусному ужину. Рэйчел и Элли почти не притронулись к еде. Каждый раз, когда Рэйчел смотрела на дочь, ее встречал мрачный насупленный взгляд, вопрошавший, что она собирается сделать, чтобы помочь папе. Она вообще что-нибудь собирается сделать?

Рэйчел вся извелась в ожидании, когда Джад позвонит ей и скажет, что Луис вернулся домой, и когда телефон все-таки зазвонил, она вскочила из-за стола – Элли чуть не опрокинула свой стакан с молоком, – но это была всего лишь приятельница Дори по бридж-клубу, которая звонила спросить, нормально ли та добралась до дому.

Когда они пили кофе, Рэйчел резко швырнула салфетку на стол и сказала:

– Папа… мама… простите, но мне нужно вернуться домой. Если будут билеты, я полечу уже сегодня.

Мать с отцом удивленно уставились на нее, а Элли с облегчением закрыла глаза, как это делают взрослые; на ее детском личике это смотрелось бы забавно, если бы не его восковая бледность.

Родители не понимали, что происходит, и Рэйчел ничего не могла объяснить. Она не могла объяснить, как легкий ветерок, едва шевелящий травинки, вдруг превращается в сокрушительный ураган, сметающий все на своем пути. Она не верила, что Элли услышала сообщение о смерти Виктора Паскоу в выпуске новостей и это известие отложилось в ее подсознании.

– Рэйчел. Милая. – Ее отец говорил медленно, ласково, как разговаривают с человеком, пребывающим в состоянии временной, но опасной истерии. – Это просто реакция на смерть сына. Вы с Элли переживаете, и это понятно. Но ты просто сломаешься, если…

Рэйчел ничего не ответила. Она подошла к телефону в прихожей, нашла в «Желтых страницах» АВИАКОМПАНИИ и набрала номер «Дельты». Дори стояла рядом и все твердила, что нужно как следует все обдумать, надо все обговорить, может быть, составить список… а за спиной Дори стояла Элли, все такая же мрачная, но теперь в ее взгляде теплилась надежда, придававшая Рэйчел решимости.

– «Дельта эйрлайнз», – произнес в трубке радостный голос. – Меня зовут Ким. Я могу вам помочь?

– Надеюсь, что сможете, – сказала Рэйчел. – Мне очень нужно попасть из Чикаго в Бангор, уже сегодня. У меня… боюсь, это срочно. Посмотрите, пожалуйста, есть ли стыковочные рейсы.

С сомнением: