Арина опять схватилась за телефон.
Никас, к счастью, ответил сразу, хотя недовольство в его голосе уже готовилось перейти в откровенное раздражение:
— Чего тебе, Вершина? Я вообще-то работаю, а тебе все уже сказал.
На кухню заглянул Виталик — уже одетый. Увидел Арину с прижатым к уху телефоном, дернул бровью — не то удивленно, не то раздраженно — и пропал, как не было. Но Арина его и вправду почти не заметила.
— Ник, один ма-аленький вопрос. Этот волос из «рено»… Он может быть… не с головы?
— А откуда, прости? Из бороды? Для подмышек и прочих причинных мест слишком длинный, да и структура совсем другая.
— Нет-нет. Может быть этот волос — из парика?
Из трубки раздалось хмыканье:
— Гм. Ты знаешь, это многое объяснило бы. В смысле состояния волоса. Да, вполне может такое быть.
— Спасибо, Никас! Ты лучше всех!
Сейчас Арина готова была расцеловать телефон, который только что ненавидела.
Если волос — из парика, значит, «рено» от спорткомплекса отгоняла никакая не девушка!
Не было вообще никакой девушки!
Ни возле будущих жертв, ни возле белого фургона!
Правда, Нина Геннадьевна готова поклясться, что вечером, перед тем как Юлий пропал, она слышала женский голос. То есть какая-то девушка все-таки была?
До выезда в промзону оставалось еще немного времени. А из потенциальных «девушек» в поле зрения оставалась только одна. Надо вызывать эту Машу на основательный разговор. Но сперва — позвонить Нине Игнатьевне.
Та взяла трубку после седьмого или восьмого гудка:
— Простите, Арина, я на кухне возилась, не слыхала. Здравствуйте!
— Здравствуйте, Нина Геннадьевна, — промямлила несколько опешившая Арина. — А как вы узнали…
— Так телефон же показывает! Вы мне визиточку-то оставили, ну так я сразу в телефончик-то и записала: следователь Арина Вершина. А то визитка-то и потеряться может.