Интересно, подумала Арина, он и впрямь уверен, что подобное исчезновение жены (да еще с дочерью) — в порядке вещей? Или исповедует популярную доктрину: надо делать вид, что все в порядке, тогда оно и будет в порядке, а если думать в плохом направлении, как раз плохое и накликаешь?
— Чарли, — она присела перед на корточки перед мальчиком. — Тебе когда-нибудь уже приходилось одному домой добираться, потому что мама на что-то отвлеклась?
Тот мотнул было головой — нет, но тут же набычился, вздохнул глубоко-глубоко, прикусил губу и едва заметно кивнул. Ясно, подумала Арина, тебе, малыш, очень не хочется признаваться, что мама может про тебя забыть. То ли самому от этого тошно, то ли кто-то в твоем окружении уже обвинял Мирру в легкомысленном отношении к родительским обязанностям, и теперь ты ее защищаешь. Потому что мама — это все равно мама, и, быть может, легкомысленная (точнее, увлеченная своим делом) мама — лучше, чем нудная клуша, у которой все заботы о том, чтобы чадо поело и переменило носки.
— Часто такое бывает?
Тут он замотал «нет» сразу:
— Три раза. Только первый раз я Оксане позвонил, она за мной приехала, я еще маленький был, а сейчас я и сам могу, подумаешь!
— Оксана — это кто?
— Домработница наша, — пояснил сверху Евгений Васильевич.
— Вот, — Чарли сунул Арине свой смартфон, с экрана которого задорно улыбалась худенькая темноглазая девушка, чем-то похожая на «мою прекрасную няню» (Арина сериал не смотрела, но кадры, разумеется, видела). Только у этой волосы были русые. — Она прикольная. И умеет манную кашу на сковородке варить!
— Манную кашу — на сковородке? — удивилась Арина.
— Ага, — заулыбался Чарли. — Вкуснотень! Совсем не такая, как везде делают.
— Надо же! А почему у тебя имя такое необыкновенное?
— В честь дедушки! — гордо сообщил мальчик. — Он первый пилот был!
— Собственно, дедушку Мирры звали Шарль, — донеслось сверху, — но он действительно был одним из первых в мире летчиков, еще до первой мировой войны летать начал.
— Мирра Михайловна француженка?
— На четверть, — пояснил безутешный муж.
Который, по правде сказать, никакой безутешности не демонстрировал. Может, и правда все в порядке? Арине Мирра Михайловна показалась дамой аккуратной и педантичной, представить ее легкомысленной летуньей было трудно. Но, может, вся ее внимательность — про музыку? А в быту — совсем другое дело? В конце концов, близким лучше знать. Особенно мужу.
— Евгений Васильевич! Вы мне данные по машине можете продиктовать? — попросила Арина, поднимаясь.
— Да, конечно.
— Вы мне позвоните, если что-то станет известно? — профессор Васильев, похоже, обиделся, что его тревога за коллегу не нашла ни в ком должного отклика, и, коротко кивнув, пошагал в сторону лестницы.