Монтальбано, почему ты об этом ничего не знал?!
– Вы заявили об ограблении?
– Конечно. Мы заявили карабинерам.
– А они?
– Поскольку это была кража со взломом, но никто не пострадал, карабинеры решили, что у бандитов среди гостей был подельник, который усыпил портье, распылив газ из баллончика, и открыл дверь грабителям. На этом все. Хорошо, страховка все покрыла!
– Так что же случилось ночью, когда приехал Ланнек?
– После того ограбления мы наняли охрану, ночью каждые полчаса они обходят гостиницу. В ту ночь, когда приехал Ланнек, охрана заметила машину, стоявшую у запасного выхода. Фары были выключены. Но как только охранники к ней подошли, машина уехала. Поскольку в тот раз ничего не случилось, мы не сочли нужным… Вы думаете, это связано с убийством?
Связано, еще как связано, но Монтальбано не собирался ему это говорить.
– Нет, конечно. Но чем черт не шутит.
Доктор Паскуано прав: чем старше становишься, тем чаще используешь поговорки.
Значит, возвращаясь к нашим баранам: кто-то с «Бубнового туза» пытался выкрасть паспорт Ланнека, но охрана его спугнула. Не стали навлекать на себя подозрения. Слишком рискованно.
Ты на правильном пути, комиссар. Паспорт – это единственное, что позволило бы опознать труп. Не было бы паспорта – труп навсегда остался бы безымянным. Но поскольку выкрасть паспорт не удалось, убийцы решили обезобразить Ланнеку лицо.
Интересно, какое лицо было более узнаваемо, настоящее или фальшивое?
Комиссар подумал, что неплохо обсудить этот вопрос с Джеремиккой, и собрался было ему позвонить, но на пороге возник Фацио.
– Я поговорил с лейтенантом.
Монтальбано ощутил легкий укол ревности.
Фацио видел Лауру, говорил с ней, вдыхал ее аромат.
– Что узнал? – сдавленным голосом спросил комиссар.
– Случилось что? – обеспокоился Фацио.
– Ничего. В горле пересохло. Рассказывай.