– Ты рассказывала бабушке о том, что происходит между нами? – спрашивает он.
Вопрос ошарашивает меня, но еще больше меня удивляет плохо скрываемое раздражение в голосе Картера.
– Ты имеешь в виду… типа… что мы… – Я тщетно пытаюсь подобрать правильное слово. – Я… э-э-э… нет.
– Хорошо. Прости. Конечно же, ты ничего бы не сказала. Впрочем, уже не важно.
Картер проводит рукой по волосам, высвобождая несколько прядей.
– Судя по всему, она не хочет, чтобы мы продолжали общаться. Поэтому я отдал твой телефон дяде Гранту. Он занесет.
– Отдал?
Черт! Наверное, мой телефон все это время валялся в грузовике у Гранта, пока тот играл дома в свои стрелялки, а он не сказал мне ни слова.
– Ага. И он ясно дал понять, что мне надо держаться от тебя подальше.
– Он что? Ой… о-о-о-ой.
Я поднимаю руку, но останавливаюсь в нескольких сантиметрах от уголка губ Картера, где вспухла внушительная гематома. Вспоминаю разбитые костяшки Гранта.
– Серьезно? Это он сделал? Что, черт возьми, не так с людьми в этом городе? Конечно, давайте избивать своих детей и до смерти пугать их чудовищами! Ведь это так нормально! А что такого?
– Слушай, – говорит Картер, ссутулившись и спрятав руки в карманы. В нем сейчас нет и следа той живой энергии, которую он всегда излучал. – Это все ерунда. И знаешь, мы не все в Харроу-Лейке такие.
Он выглядит таким подавленным… а я только расстраиваю его еще сильнее.
– Я, наверное, пойду. Я только «накликиваю беду», как говорит бабушка.
– Постой! Не уходи.
Картер ловит мою руку. У него такая теплая грубоватая кожа. Может, стоило бы расслабиться хоть на пару минут, пока я с ним? Интересно, а что будет, если просто коснуться губами его губ? А если наши тела соединятся, как кусочки пазла? Нет уж, мой пазл и так слишком сложен, и я вообще не понимаю, что делать со всеми разрозненными фрагментами.
– Эй, ты в порядке? – спрашивает Картер.
Хотя сейчас, когда в городе пропала очередная девушка, не самое время для откровений, мне почему-то не хочется врать и снова скрывать свои тайны.