Милые детки

– Я скучаю по ним.

Доктор Саммер поставила ноги ровно, затем скрестила заново, поменяв местами. Кожа у нее на ногах гладко блестела, казалось, волосы на ней не растут от природы. Икры, с отчетливым рисунком капилляров, выглядели чуть обвисшими.

– Вы знаете, почему вы здесь?

Лорен заметила у себя на большом пальце засохшее пятно грязи, потерла его.

– Думаю, да, – ответила она. – Я перенервничала и распереживалась.

– Вы нервничали, – сказала доктор Саммер, делая пометку на планшете.

– Да. Мальчики пропали, я не знала, где они, чуть с ума не сошла, пока их искали. Не знаю, что может быть ужаснее.

– Вы не знали, где они.

– Нет. Не знала даже, найдут ли их вообще. Вы себе не представляете, каково это.

– Расскажите мне, Лорен. Я хочу понять.

Лорен долго молчала, думая о том, что на ковре между креслами могли бы лежать ее мальчики – они бы улыбались, дрыгали ножками. Так странно сидеть в этой комнате без детей. Моргану бы страшно понравились черно-белые плакаты, а Райли бы затискал шуршащие матерчатые листочки.

– Расскажите, что случилось, когда малышей нашли и вернули вам, – сказала доктор. – Что вы почувствовали?

Вопрос был явно с подвохом – она ведь и так знала, что случилось. Лорен попыталась сообразить, что именно от нее хотят услышать.

– Сперва я была просто счастлива. Их ведь не было… я даже не знаю, как долго. Ощущение, что целую вечность.

Доктор молча ждала, и через некоторое время Лорен сказала:

– Так что, когда их вернули, это было самое прекрасное чувство на свете.

Больше ей добавить было нечего, хотя доктор Саммер все еще молчала, явно рассчитывая на продолжение.

– И что произошло потом?

Лорен посмотрела мимо нее, в небо за окном. Вдалеке виднелось несколько громадных деревьев. Откуда-то снаружи доносился смех. Детский – может быть, годовалого малыша или чуть постарше. Она попыталась вообразить, какими станут ее мальчики, когда подрастут, но перед глазами вставали лишь жуткие, непроницаемые лица тех существ на берегу реки. Доктор Саммер чуть наклонила голову, чтобы оказаться в поле зрения Лорен. Ну и лицо у нее все-таки, до странности необычное. Неужели, когда она была маленькой, ее родителям никто не говорил, что лопоухость можно исправить?

– Лорен, – сказала она, – вы упомянули, что распереживались. Как вам кажется, почему вы так себя чувствовали?