— Так, — сказал Жак, когда она удалилась, — а кто объяснит все это мне?
— Сначала мне необходимо задать несколько вопросов.
Если Жак и нервничал, ему удалось неплохо это скрыть. Он терпеливо отвечал на вопросы Палле — что ему тридцать четыре года, что он известный и очень состоятельный модельер, холост, имеет собственную квартиру на Фридхемсплан. У него есть ключ от ателье, хотя он пользуется им теперь исключительно редко. И вот они вернулись к началу разговора.
— Почему, черт возьми, ты крался по чердаку двадцать минут назад? — спросил Палле, приглаживая рукой свои рыжие вихры.
— Я не крался, просто у меня ботинки на резиновой подошве — если это запрещено законом, то я приношу свои извинения. И в моем присутствии на чердаке нет никакой мистики, которую ты себе вообразил. Я просто прошел через чердак, который соединяет эту часть здания с угловым домом, выходящим на Кунгсхольмсгатан.
— Почему?
— Потому что в том подъезде, в отличие от этого, есть лифт, и потому что у меня временами очень болит колено.
— Лифт? — переспросил Палле с глупым выражением лица. — Ты хочешь сказать, что кто угодно может пройти через чердак из одного подъезда в другой?
— Ну да. Раньше двери, ведущие на чердак, запирались, но теперь, когда дом все равно предназначен на слом, никому нет дела до таких мелочей.
— Ах, вот оно что!
На несколько секунд у Палле почти испортилось настроение — насколько это вообще могло с ним произойти. Интуиция упорно подсказывала ему, что в появлении Жака явно было нечто мистическое, но в этом дурацком доме с множеством соединенных между собой подъездов, кажется, не имело никакого значения, что приходящий снаружи почему-то спускается с крыши.
Приходящий снаружи?
Он вспомнил мокрое поплиновое пальто Гунборг Юнг и дождевик Бие, вспомнил, как Лета Арман поставила в угол мокрый зонтик, хотя она и упомянула, что ехала на такси, он посмотрел на дождевые струи за окном, а затем посмотрел на мягко вьющиеся и абсолютно сухие каштановые волосы модельера, его маркий бежевый пиджак, коричневые замшевые туфли…
— Когда ты расстался с Вероникой Турен? — спросил он сурово.
— Расстался? — рассмеялся Жак. — Она, к счастью, никогда не была моей девушкой.
— Не строй из себя дурака! Когда и где ты расстался с ней вчера вечером… или ночью?
Борода хорошо защищает лицо, однако и она оставляет некоторые части лица открытыми, так что можно увидеть, когда обладатель бороды краснеет или бледнеет. Жак сперва покраснел, а затем его лицо стало серовато-бледным.
— Вероника? Я попрощался с ней здесь в ателье в половине шестого вечера. Сегодня мы договорились поужинать вместе.
— Это будет сложновато.
— Сложновато? — переспросил Жак и вскочил со стула. — Что ты имеешь в виду? Боже мой, что случилось?
ebooksa