Вместо ответа Палле вдруг поднялся — скорее от изумления, чем от обычной вежливости. В дверях салона стояла — он узнал ее с первого взгляда — женщина его мечты. К сожалению, она выглядела такой недоступной, словно сошла с обложки модного журнала. Даже ее плащ являл собой супер-элегантное произведение из голубовато-зеленого водонепроницаемого бархата с отворотами рукавов и капюшоном из зеленого шелка. Этот яркий зеленый цвет выгодно оттенял черные блестящие волосы и огромные синие глаза. Когда она жестом профессиональной манекенщицы сняла плащ и бросила его на табурет у двери, весь ее облик был по-прежнему выдержан в этих двух цветах — синие перчатки, синий костюм и зеленая шелковая блуза до талии с глубоким вырезом. Ее единственным украшением являлся зеленый браслет шириной в десяток сантиметров на левой руке.
В тоне Жака смешались восхищение и раздражение по поводу неожиданного вмешательства в разговор.
— В жизни не встречал женщины, которая умела бы так разодеться в самый обычный будний день, как ты. Мои комплименты! Разрешите представить — Ивонне Карстен, ослепительная манекенщица фирмы. Инспектор криминальной полиции Давидсен.
Однако она словно бы и не заметила присутствия Палле Давидсена. Заученной скользящей походкой она подошла к Жаку, подняла руку и залепила ему звонкую пощечину.
Жак отшатнулся, чуть не упав.
— Ты что? Какая муха тебя укусила? Ты совсем спятила?
— Ты вполне заслужил еще одну, — проговорила Ивонне в бешенстве, словно бы взвешивая эту идею. — Одна — за то, что ты сбежал от меня. А вторая — за то, что ты не открыл мне.
— Не открыл? Да ты сбрендила! Что я должен был тебе открыть?
— Ты… ты… твоя…
Ее пальцы с острыми наманикюренными ногтями хищно изогнулись, словно готовые вцепиться ему в бороду или расцарапать лицо. — Ты будешь отрицать, что ты был здесь… здесь… в ателье… вчера в девять вечера? И что ты наплевал на меня, когда я звонила и колотила в эту идиотскую дверь и кричала?
— Ивонне, — проговорил он испуганно, — утихомирься, ради бога. Мы здесь не одни.
— Да, мы здесь не одни. И вчера ты тоже был не один. Признавайся! Хотя, ты можешь вообще ничего не говорить. Я точно знаю, что она была здесь! Ее чертову шикарную тачку невозможно не узнать. Эта мерзкая придурошная старушонка!
— Если ты имеешь в виду Веронику…
— Если я имею в виду Веронику! Да уж, ее, кого же еще! Но я клянусь, что если она еще раз перебежит мне дорогу, эта старая ведьма, ей это даром не пройдет — я убью ее! Точно так же, как…
Голос Ивонне звучал все истеричнее, глаза затуманились. Палле, хорошо знавший все эти симптомы, рассудил, что никому не станет легче, если она забьется в настоящем истерическом припадке, и резко оборвал нарастающий поток выкриков и обвинений:
— Это было бы совершенно излишне.
Это лаконичное сообщение дало желаемый эффект. Она запнулась и уставилась на него, открыв нежно-розовый ротик, в ожидании продолжения.
— Вероника Турен уже мертва, — сказал Палле.
— Мертва?!
Это слово прозвучало как чуть слышное эхо и в комнате воцарилась мучительная напряженная тишина; В конце концов Палле вынужден был произнести еще одну, заключительную, реплику:
ebooksa