— Она поспала, — сказала Гунборг Юнг, которая все это время сидела на стуле в кухне, охраняя сон Марии.
— Вам тоже надо пойти домой и отоспаться, госпожа Юнг. Я посижу здесь и позабочусь о том, чтобы не оставлять ее одну.
Он уселся возле узенькой кровати в маленькой комнате за кухней, и когда она открыла глаза, ей сразу же стала понятна причина его присутствия.
— Вы боитесь, что я выпрыгну в окно? — спросила она угрюмо. — Так что вы потеряете главного свидетеля еще до процесса.
— Я хотел немного поговорить с вами.
— О чем?
Она поднялась с кровати и уселась перед маленьким четырехугольным зеркалом. В комнате горело лишь бра над кроватью, так что он не видел ее лица — только светлый овал в зеркале.
— О шелке и бархате. О лохмотьях.
— Вы имеете в виду эту детскую считалку? — спросила она, рассеянно расчесывая щеткой свои длинные волосы. — К чему это вы ее вспомнили?
— когда я впадаю в пессимизм, — сказал Кристер, — мне кажется, что эта считалка про людей. Шелк снаружи и лохмотья изнутри.
Она возразила ему — точно так же, как раньше Гунборг Юнг:
— Нет, не все!
— Исключения встречаются очень редко.
— Кто угодно может ошибиться.
— Да, разумеется. И если у человека хватает сил и мужества взять на себя ответственность за свой поступок — как это сделал ваш отец — то ошибку можно исправить. Но на самом деле я думал совсем не об этом.
— Комиссар, — проговорила она и повернулась к нему. — Ведь вам что-то от меня нужно, я чувствую… вы что-то хотите мне сказать?
— Я хочу скорее задать вам несколько вопросов.
— Еще вопросы!
— Да. Еще два-три вопроса, прежде чем я смогу считать дело Вероники и Хенрика Турена законченным.
— Спрашивайте, — проговорила она без всякого выражения.
ebooksa