Стэнли прошел мимо Джозефа, в задумчивости прислонившегося к дверному косяку. Перед глазами молодого человека всё еще стояла недавно увиденная картина: Хезер, казалось, просто задремала, и в этом не было ничего зловещего, если бы на прикроватной тумбочке рядом с пустым стаканом не обнаружился пузырек из-под глазных капель, а на подушке – записка, написанная зеркальным почерком. Стаффорды прочли ее до появления полицейского.
«Я не могу жить в ожидании казни, но не раскаиваюсь в том, что совершила». Являлись ли эти слова признанием в двух убийствах? Записка не подтверждала, однако и не опровергала этого.
Джозеф вышел в коридор и направился к лестнице. Дверь в студию Дональда была приоткрыта, студенту показалось, что внутри кто-то тихо плачет. Он вошел. Сумрак летнего вечера наполнял надстройку, из которой убрали мольберт и художественные принадлежности. Картины, составленные у стены, печально являли миру подрамники и оборотную сторону холста. На опустевшем столе спиной к двери сидела Эмили, ее плечи вздрагивали. Джозеф медленно приблизился. Девушка стала торопливо вытирать слезы платком, но ее лучистые глаза продолжали блестеть.
– Я ее любила, – прошептала Эмили. – Знаю, такая смерть лучше, чем на виселице, и она сама ее выбрала, но… как же всё это ужасно, Джозеф! Почему это случилось с нами?
Уолш присел рядом и осторожно обнял ее. Эмили уткнулась мокрым лицом в его плечо. Он прислушивался к ее дыханию, чувствуя, как ее волосы щекочут его щеку.
– Хорошо, что всё закончилось, – наконец проговорила девушка. – Больше не нужно никого подозревать. Это такое облегчение.
– Как бы я хотел согласиться с вами.
Эмили выпрямилась и изумленно взглянула на Джозефа:
– Что это значит?
– В спальне не обнаружилось ни бумаги, ни пера и чернил, и я не заметил никаких следов чернил на пальцах Хезер. Едва ли она написала письмо, предназначавшееся Дональду. Меж тем записка, которую нашли на ее подушке, написана той же рукой. Ее смерть именно сейчас оказалась очень удобна для настоящего убийцы, ведь Хезер вполне могла отказаться от своих слов, а кроме ее признания, против нее не было улик.
– Боже, Джозеф, зачем вы это говорите? – Эмили с ужасом затрясла головой.
– Боюсь, вашу мачеху отравили. Она поднялась к себе, и примерно в то же время вернулись Уильям, Артур и Оливия. То есть в доме снова находились все, кто был здесь на момент убийства Дональда и в ту ночь, когда умер Гэри Лоусон. По счастью, мы с вами весь день провели вместе, и вам я могу доверять. Помогите мне, Эмили! Мы должны найти убийцу.
– Но я совершенно не представляю, кто это может быть! Ведь не Уильям же? Вы сами сказали, что не сомневаетесь в нем.
– Что вы думаете об Ирэн?
– Зачем ей это?
– Она могла убить Лоусона, чтобы Дональд скорее получил наследство. Возможно, она рассчитывала, что ваш брат сделает ей предложение, и они вместе уедут во Францию. На месте Ирэн я бы мечтал сбежать от таких родителей.
– Пожалуй, мать ее действительно подавляет, – нехотя признала Эмили.
– Но потом Ирэн поняла, что намерения Дональда не были серьезными. Предположим, они поссорились, и он оскорбил ее. Я не знаю вашу подругу так хорошо, как вы, однако мне кажется, что месть – вполне в ее натуре.
– Пусть так, но зачем ей понадобилось убивать Хезер?
– Как я уже сказал – чтобы поставить точку в этом деле. Странное совпадение: она вернулась в Адмиральский дом, как только узнала, что Хезер взяла вину на себя, и, конечно, Ирэн предполагала, что за нее внесут залог.