Слово

– Да нет, – проронил Никита Евсеич. – Была еще одна Феодосья, Морозова… Слышали?

– Безусловно, – почему-то облегченно улыбнулся хозяин. – Мятежная боярыня…

– Ну, показывайте свой товар. – Гудошников нетерпеливо шагнул к журнальному столику.

– Какой это товар? – вздохнул наследник. – Это книги, от матери остались.

– Если продаете; значит, товар, – отрезал Гудошников, сдергивая салфетку. – Книги – книгами, товар – товаром.

Никите Евсеичу придвинули табурет. Аронов встал рядом. Наследник и шофер «Победы», приглашенный в комиссию как свидетель, замерли позади. Гудошников стал перебирать книги на столике. Рукописных не оказалось. Вернее, был один требник, написанный скорописью в прошлом веке. В основном наследство Аршинова состояло из печатных книг восемнадцатого и девятнадцатого столетий, и лишь несколько было старопечатных. Видно было, что книги собраны случайно, как это зачастую бывало в старообрядческих деревнях. Умирал человек – книги его раздавались родне и знакомым, потом, если были одинаковые, что-то обменивалось, что-то отдавалось в дар, в жертву. И в результате получалась мешанина, редко содержащая что-нибудь ценное. Но обычно среди кержаков всегда находился знающий в книгах толк человек, и все лучшие рукописи уходили к нему, липли, как липнут деньги к деньгам.

– Да… – протянул Никита Евсеич, закончив осмотр. – Худ твой товар. В базарный день – полушка… Я-то подумал, здесь…

– Это тебе не Северьянов монастырь, – усмехнулся Аронов. – И не двадцать второй год… Ничего, мы и эти возьмем. Если что, в обмен пустим. Получше у нас уже есть, и еще будут…

Хранитель на что-то намекал, но Гудошников не прислушивался и намек его пропустил мимо ушей.

– Как это худ? – забеспокоился наследник – Старинные книги!

– У старинных книг, парень, тоже своя цена имеется, – бросил Гудошников и встал.

– Не кипятись, Никита Евсеич, – добродушно сказал Аронов. – Чего ты разошелся? Книги возьмем, по двадцать рублей за каждую…

– По двадцать? – удивился наследник. – Ну, простите! Мне за них по сто давали! Я отказывался. Да! Приходил человек и предлагал по сто рублей… А я решил – в библиотеку, государству.

– Может быть, у вас еще что-то есть? – спросил Аронов. – Покажите.

– Есть – замялся наследник, недружелюбно поглядывая на Гудошникова. – Но дело в том, что они в сундуке мамином лежат. А она куда-то ключи дела… Теперь не спросишь… А ломать – жалко… Может, сломаем, а? 3амок можно потом наладить, я слесаря приглашу… Там точно книги лежат. С детства помню, три штуки.

– Ну, я пошел, – сказал Гудошников, направляясь к двери.

– Погоди, Никита Евсеич! – растерялся Аронов. – Я же тебя в комиссию взял. Без тебя никак нельзя… Акт подписывать…

– Можно! – рубанул Гудошников. – Можно и без меня! Ломайте тут, продавайте, покупайте! А я пошел. – Он толкнул дверь, но вернулся и вплотную приблизился к наследнику. – А ты, парень, продавай! Да торгуйся, а то обдурят! Объегорят! Сундук тоже продай! Постель, крест вон тот! Он купит! – Гудошников ткнул пальцем в Аронова, – А не купит, так эти шмотки свою цену наберут. Все равно продашь!

Никита Евсеич громыхнул дверью и заковылял по лестничной площадке. Возле самых ступеней у протеза вдруг отказал фиксатор, и Гудошников чуть не полетел вниз. Он заказал этот протез недавно, соблазнился. Его можно было сгибать, когда садишься, удобно, да и приличный он с виду, в ботинке. Такие стали делать после войны. Но вот надо же – полетел фиксатор! Ухватившись за перила, Гудошников сел на лестнице и стал ковыряться в шарнирном устройстве.

– Куда ты, Никита Евсеич? – испуганно спросил Аронов, устремившись за Гудошниковым. – Договорились же!.. Ты одичал совсем, что ли? Человек не к спекулянтам пошел – к нам. Его дело: продавать – не продавать…