Росас

— Пусть боги будут с вами, сеньор.

— Кстати, как поживает Гаэте?

— Судьба спасла его.

— Он встает с постели?

— Нет еще.

— Тем лучше для моего друга дона Кандидо, итак прощайте, донья Марселина!

Донья Марселина пошла к выходу через гостиную, а дон Мигель прошел в другую комнату, держа в руке только что полученное им письмо.

Дон Кандидо ходил взад и вперед по гостиной; когда в ней появилась донья Марселина, он повернулся к ней спиной и начал любоваться портретом отца дона Мигеля.

Донья Марселина, подойдя к нему и положив свою руку на его плечо, сказала ему мрачным голосом:

— Умеешь ли ты страдать?

— Нет, сеньора, и не хочу уметь.

— Гаэте жив! — продолжала она еще более мрачно. Звук трубы архангела в день страшного суда не произвел бы на бедного профессора такого страшного действия, как эти два слова.

— Он поручил мне кланяться вам! — прибавила она, не снимая руки с плеча своей жертвы.

— Сеньора, вы заключили союз с дьяволом, чтобы погубить мою душу, — оставьте меня, оставьте меня, ради Бога!

— Он вас ищет.

— Но я не ищу ни его, ни вас!

— Он ревнив, как тигр!

— Пусть он сдохнет!

— Вы похитили у него сердце Хертрудис.

— Я?