— Вы!
— Сеньора, вы опасная сумасшедшая, оставьте меня в покое.
— Вы умрете от кинжала Брута.
— Если вы не уйдете, я позову на помощь, чтобы вас прогнали.
— Он прольет своим железом кровь вашего гордого сердца.
— Санта-Барбара! Мигель!
— Молчите!
— Вы — шпионка, теперь я это понимаю! Мигель!
— Молчите! Не зовите Мигеля!
— Я вас свяжу колодезной веревкой. Мигель!
— Молчите!
— Я не хочу молчать, я не буду молчать, вы шпионка!
Дон Мигель вошел в гостиную, привлеченный беспорядочными криками дона Кандидо и, сообразив что происходит, спросил с мрачным видом:
— Какую жертву обрекают на заклание?
— Это шпионка, Мигель! — вскричал дон Кандидо, указывая на донью Марселину. — Это шпионка!
— Угрызения совести из-за его преступления заставляют его безумствовать! — вскричала, улыбаясь, донья Марселина.
И, поклонившись дону Мигелю, она величественно вышла из гостиной, в то время как старый профессор старался убедить своего ученика в том, что она действительно шпионка кура Гаэте.
— Мы увидим это, мой друг, а теперь, — произнес молодой человек, — сделайте мне одолжение, не испускайте более этих страшных криков, по крайней мере в течение четверти часа. Хорошо?
С этими словами дон Мигель оставил его.
— Ничего страшного, — проговорил молодой человек, входя в свою спальню и обращаясь к доктору Парсевалю и к дону Луису, которые уже долгое время находились в этой комнате, — это была маленькая сцена между самыми комичными оригиналами, которых я знаю, и над которой я бы вдоволь посмеялся над ней при других обстоятельствах.