— Правда.
— Ну вот, — кивает горец. — Оттого-то у вас лошади и едят гыз. Боятся: не будут есть, что дают, — вы их вовсе кормить не станете, будете ездить на железных лошадях. А наши — нет! Они знают — им замены нет: они какой-то там гыз есть не станут: им дай клевер, им дай ячмень…
Странный стал Гассан. Я все чаще ловлю на себе его взгляд, помрачневший, исподлобья: оттого ли, что я другой стал?.. Или он тоже?
Как-то, по пути, спрашивает:
— Почему так? Нас восьмеро прошло Тропу, а кровавый след остался от тебя одного. А ведь ты выносливей меня, таксыр, хотя я и шире тебя в плечах.
— Оттого, что у меня одного не по ноге были мукки.
— Нет, — качает головой Гассан. — Я так думаю: Закон Нарушителя. Кто идет первый — кладет печать своей крови. Потому что без крови Заповеди не снять. А за ним люди идут уже легко.
— Это ты сам додумался, Гассан?
— Вопрос — мой, — медленно, словно нехотя, говорит джигит. — Ответ — язгулонцев. Верный ответ. Они знают. Они древние — ох, древние люди!.. А Вагсарга, — резко отводит он разговор, — в Вамаре рыбу на палец поймал. Право. Засунул руку в Пяндж — палец крючком. И поймал. Большая рыба с красными пятнышками…
— Дохлая была…
— Э-э, таксыр! Пожалуйста, такого слова не скажи!
Но не по-всегдашнему звучит всегдашняя приговорка Гассана…
Смешанный в Шугнане народ: каких только лиц нет! И черноглазые, курчавые, и русые с окладистыми бородами, голубыми глазами, совсем как наши крестьяне-великороссы. Попадаются и подлинные монголы: скуластые, глаза щелью, веки подсеченные; у иных — волос шерстью, отвороченные толстые губы, нос приплюснутый: негрской — хоть не измеряй — крови. Осколки племен, что жили в Туркестане, сбиты сюда перекатами шедших грозою по равнинной Азии орд. Пусть!
Разметался в устье ущелья большой, богатый кишлак. Мечеть — хоть Самарканду впору: высокая, нарядная, крутым, ярко набеленным навесом кичится со взгорья; вся разубрана турьими и архарьими рогами по карнизу, потряхивает по ветру конскими хвостами бунчуков.
— Что за поселение?
— Лянгар.
— Лянгар? Отчего так знакомо звучит это имя?.. Кто нам говорил о Лянгаре, Гассан?
— Ты забыл, тура! — недоверчиво раскрывает широко-широко глаза Гассан. — Или ты опять нарочно? В пещере, святой из Гиндустана.
— Ах, тот, о гадальщике? Как его имя? Помнишь, Гассан-бай?
— Хира-Чарма.
ebooksa