Лянгарцы вздрогнули:
— На Тропе была встреча?
— Ну да. В Дивьей пещере над Пянджем.
— Имя божье! Какого вида был странник?
— Я сказал уже: высокий, сухой, белая борода, одежда белая, глаза черные, добрые. Между бровями…
Горцы пригнулись, как от удара грома:
— Между бровями…
— Синий круг.
— Ты видел его, как нас, фаранги?
Я пожал плечами:
— Мы грелись у костра вместе.
Арслан раскинул руки крестом и бросился плашмя на землю.
— Но это был сам Хира-Чарма!
«Чудо!» Кишлак жужжал как растревоженный улей. Из всех домов сбегался народ. Ученики, всем монастырем, теснились около нас: «Взысканы милостью Хира-Чармы!» Джигиты, волнуясь, уже подтягивали подпруги отпущенных было на клевер коней. Старшина, шепча молитву, благоговейно держал мне стремя.
— По возвращении осчастливь мой дом ночлегом, высокий гость! Священный гость, Амиро-шамол!
Ущелье раскрытое, веселое, все в зелени. Тропа бежит под ветвями фисташек; подъем ступенчатый, легкий. Ученики, гурьбою, у стремени, у конского повода.
Издалека видно на скалистом уступе под солнцем одинокую саклю. К ней — крутая, насеченная в камне лестница. У последней ступени пирамида камней; на верхнем камне синим начертано: глаз, включенный в треугольник. Я видел, как дрогнул Гассан.
Коней остановили. Часть учеников поднялась на скалу. Мы ждали недолго. Тот старик, что пришел со старшиною, Арслан, спустился тотчас же и, взяв моего коня за повод, повел вверх. Гассан и шугнанцы спешились.
У порога сакли, в длинном белом бешмете, туго перетянутом белым же шерстяным поясом, стоял тот самый старик, с которым мы провели ночь над Пянджем. Он приветливо улыбался.
— Я рад видеть тебя опять, Нарушитель.
ebooksa