Крыша мира

В Лянгаре назначен был привал. Я спросил старшину о Хира-Чарме.

При звуке имени и он и остальные присутствовавшие молитвенно опустили глаза. Снизили голос. Да, з д е с ь живет Хира-Чарма. Не в кишлаке, конечно: шум в кишлаке, земная забота, нельзя здесь святому. Живет особо в ущелье — запретное, заповедное, отшельничье место. Затвор!

— Давно ли живет?

— Еще при отцах пришел с Востока. Из Гиндустана. Да, да: великий святой! Судьбу знает; сквозь гору видит.

— Шугнанский бек… не нынешний, а тот, что до него был, — сам к нему ездил судьбу узнавать. Жестокий был бек… как его люди помнят! Думал народ — не примет его Хира-Чарма: праведник он, мяса не ест, нет ему разговору со злым. Но Чарма принял: сказал судьбу. Что сказал — не знает никто. Только вышел от него бек — глаза как уголья. Здесь, в Лянгаре, слабо подтянул ему подпругу джигит — убил своею рукой, со взмаха. Поехали (мы же провожали) — всю дорогу молчал. А как вышли на тропу у Юмудж-Пойона — помнишь место? над самым водоскатом карниз, — остановил коня, постоял — да как рванет поводья: головой вперед, прямо в водопад.

— А мулла из Систа, — подхватывает второй лянгарец, — вошел к нему чернобородым, вышел — седым…

— И исцеляет: кореньями или возложением руки. Сильный старец, благословение Рошану! Со всех стран, из далеких мест народ идет: кормит Лянгар. Богомольный гость лучше богатой жатвы: от паломников — богатство Лянгара. Вот и сейчас гостят у нас из Бадахшана и Сеистана купцы: который день живут. Поднесь еще не удостоены…

— А как проехать к старцу?

Старшина замялся.

— Отшельником живет Хира-Чарма. Пути к нему не показываем никому. Ученики его — здесь, в Лянгаре; своим монастырем живут: они и принимают. Кого разрешит старец — отводят к нему. А без его разрешения — нет пути в святое ущелье.

— Так позови мне из монастыря… не знаю я имени этого ученика: высокий такой, худой, седая борода, в белом бешмете.

— Арслан-беги? Монастыря старейшину? Откуда его знаешь?

— Встретил на пути. Когда мы прощались, он сказал мне: «Когда будешь в Лянгаре, поверни коня на полночь. Хира-Чарма скажет тебе судьбу».

— Доподлинно, — пробормотал старшина. — На полночь путь к святому старцу. Я иду к Арслану, таксыр.

Старшина вернулся скоро. С ним шел высокий, плечистый, с голубыми потухшими глазами старик.

— Ты привел не того, — сказал я лангарцу. — Я вижу этого человека в первый раз.

— И я не знаю тебя, истинно, — подтвердил пришедший. — Но я один из всех учеников Хира-Чармы ходил этим летом на Запад… Из других учеников святого никто не покидал монастыря.

— Постой, — припомнил я, — верно! Он и не называл себя учеником. Он просто сказал: «Когда будешь в Лянгаре, поверни коня на север».

— Ну вот, — разочарованно протянул старшина. — А ты рассказал так, будто тебя позвал кто близкий Хира-Чарме. Из паломников, должно быть, просто знакомец твой.

— Таксыр верно сказал, — вмешался, видимо задетый тоном старшины, Гассан. — Паломник! Откуда взяться паломнику на Заповедной Тропе!